Движение солнца
Шрифт:
Светлые. И так ярко сияли, когда она улыбалась.
— Господи, я так сильно люблю тебя, Спорти.
— И я тебя люблю, — она схватила его за ремень и расстегнула его. — Покажи мне,
как ты меня любишь.
Он был возбужден еще с того момента, как она положила руку ему на щеку. Теперь
он рассмеялся и расстегнул ее джинсы.
— Хочешь нежно? — их секс ранее был очень грубым и жестким
— Ты же прекрасно знаешь, что мне не нравится, — она расстегнула его
скользнула руками по его бедрам, затем завела их назад, чтобы сжать в ладонях его
подтянутую задницу. Их секс всегда был громким, но ему совершенно претила мысль о
том, что все в соседней комнате могут услышать их. Это никогда не останавливало его
ранее, но с Лилли все было по-другому.
Затем ее рука вновь оказалась спереди, она взяла в ладонь его яйца и крепко сжала
их. Потом она переместила руку, обхватывая его член.
— Ох, мать твою, ты чертовкий твердый, — прошептала она, прижимаясь лбом к его
груди. — Я просто без ума от твоего члена.
Исаак подумал, что звуконепроницаемые стены кабинета были достаточно хороши.
Он приподнял ее лицо и поцеловал ее, его язык проник в ее рот, проходя по зубам и
поглаживая ее язык. Она обвила руки вокруг его шеи и приподнялась высоко на носочках.
Ничего — абсолютно ничего — не чувствовалось так, как ее тело, прижатое к его. Он
хотел, чтобы они избавились от лишней одежды. От всей.
— Я хочу тебя обнаженной.
Даже Исааку свой собственный голос показался рычанием. Она сделала шаг назад,
небольшая прекрасная улыбка играла на ее губах, она стянула футболку через голову,
бросая ее на пол и подмигивая ему. Он направился к двери и запер ее; когда он вновь
повернулся к ней, она уже скинула ботинки и в данный момент снимала джинсы. Он
избавился от своей одежды так быстро, как только мог, едва ли уделяя время тому, чтобы
повесить жилет на спинку стула.
Когда на ней не осталось ничего, кроме черных кружевных стрингов, ее груди были
обнаженными и прекрасными, ее соски изнывали от желания к нему, он остановил ее.
— Оставь. Я сам сниму, — и она убрала пальцы из под резинки стрингов, покорно
стояла и ждала.
Наконец, избавившись от всей своей одежды, он направился к ней и притянул ближе
к себе, наслаждаясь шелковистостью ее обнаженной кожи на его грубом теле. Он снял
резинку с ее волос, и она встряхнула распущенными волосами, шелковистые локоны
рассыпались каскадом по его рукам и ее спине, заставляя его издать стон наслаждения. Он
увлек ее на пол.
Она хотела грубого секса; она всегда хотела этого грубо. Потому что нежно
слишком интимно. Но в данный момент, Исаак решил, что он слишком переполнен
любовью и многочисленными страхами, что может потерять ее, чтобы заниматься с ней
грубым сексом, с женщиной, которая помогла ему осознать, что у него все еще было
122
сердце, о наличии которого он совсем позабыл, и оно было способно любить. Он
поцеловал ее, прижимая ее к своему телу, его руки были повсюду, но прикосновения были
нежными, успокаивающими. Он неспешно стягивал ее нижнее белье, оставляя по всей
длине ее ног дорожку из поцелуев вплоть до щиколоток. Затем он вновь поднялся вверх,
возвышаясь над ее извивающимся телом и проникая ладонью между ее ног, чувствуя,
насколько она была влажной и готовой для него. Впрочем, как и всегда. Он нежно кружил
пальцами по ее клитору, между влажных складочек.
Она приподняла бедра и издала расстроенный стон.
— Исаак, ну давай же.
Он склонился и оставил поцелуй на ее груди, мягко щелкая языком по твердой
вершинке соска. С его ртом на ее коже, он произнес:
— Нет, детка. Позволь мне наслаждаться неспешной любовью. Медленно тоже
хорошо.
Поднявшись на колени, он потянулся к своим джинсам и взял презерватив. После
того, как он раскатал его по члену, он накрыл ее своим телом и прижался к ней,
мучительно медленно проникая в ее лоно так глубоко, как только мог. Она изогнула спину
и закатила глаза. Лилли резко дернулась под ним, сжимая его мышцами лона. Но он
приподнял ногу, располагая ее поверх ее бедра, не позволяя ей тем самым двинуться с
места.
— Эй, я сказал нет. Мы будем заниматься этим медленно. Я хочу полностью
насладиться тобой.
— Что?! На полу твоего кабинета мы будем делать это медленно? — она фыркнула и
попыталась оказать сопротивление.
Исааку тоже нравилось трахаться грубо и жестко — он также был удивлен своей
потребностью на этот раз заняться этим медленно и нежно — но ее нежелание нежности
начинало казаться странным. Он поймал ее голову, сжал обеими руками и пристально
вперился в нее взглядом.
— Детка, в этом есть какая-то проблема?
Она успокоилась и посмотрела на него. Затем она совершенно удивила его своим
смехом. Он ощутил его вокруг своего члена, настолько глубоко он был внутри нее.
— Нет, прости. Привычка, — он не понял, про что она говорила, поэтому нахмурил