ДВИЖЕНИЕ ВВЕРХ
Шрифт:
Летом того года я удачно выступил на турнире Спартакиады профсоюзов в Москве. Вероятно, меня заметили, и я оказался на сборе резерва национальной команды, проходившем в Леселидзе, в 11 км от Адлера. Сбор произвел на меня удручающее впечатление. Безумные нагрузки — постоянный бег втупую по гаревым дорожкам стадиона, нечастый выход с мячом на деревянный помост в дырах, на котором невозможно было играть (в распоряжении резерва сборной Союза даже игрового зала не было), жесткая градация на новичков и «ветеранов», — усваивались мною тяжело.
Пусть это не выглядит рисовкой, мне действительно не приглянулась атмосфера в коллективе, коробило грубое отношение к «молодым» со стороны тренеров и ветеранов команды, не показалась
Сыграло свою роль и то, что я, судя по всему, не произвел впечатления на руководство национальной команды. По итогам того сбора Гомельский отбирал двух «молодых» для участия в заграничном турне «основы». Как я узнал позднее, это было в стиле Александра Яковлевича — постоянно стимулировать игроков внутренней конкуренцией, борьбой за лучшие места и его доверие. Итогом всех этих впечатлений и стало то самое заявление партнерам по «Уралмашу» — «в сборную больше не поеду».
Тем не менее в октябре-ноябре того же года я был приглашен в состав второй сборной страны для участия в учебно-тренировочном сборе и поездки на игры в Китай. В декабре я оказался уже в составе национальной команды, хотя и в экспериментальном его варианте, на играх в Италии. Так или иначе, это было мое первое полноценное участие в программе подготовки основной команды страны под руководством А. Я. Гомельского.
В 1966-м в программе международных соревнований ФИБА произошел сбой, и чемпионат мира, который должен был состояться в том сезоне, был перенесен на следующий год. В связи с этим в календаре сборной отсутствовали серьезные соревнования, команда готовилась по программе учебно-тренировочных сборов, участвовала в товарищеских турнирах. Возможно, и в этом, как и в случае с вылетом «Уралмаша» в первую лигу, мне улыбнулась удача, и я имел время на адаптацию в новых для меня условиях.
Тем более, что эта адаптация была непростой. Отношение ко мне тренеров сборной поначалу было, мягко говоря, сдержанным. Позднее
Гомельский говорил мне, что в начале нашего сотрудничества он вообще не предполагал во мне большого игрока.
Оказавшись на время за рамками сборной, я не сидел без дела и продолжал тренироваться на сборах, организуемых профсоюзами. Осенью я вновь был включен в сборную страны для участия в «зимнем всесоюзном турнире» (это был последний раз, когда в год Спартакиады народов СССР союзный чемпионат не проводился, и команды «разминались» в соревновании рангом ниже). Разумеется, команда заняла первое место. В ходе этого соревнования в декабре 1966-го я был признан лучшим защитником одного из туров, проводившегося в Каунасе, что стало первым признанием моих индивидуальных успехов на национальном уровне.
В октябре я выезжал вместе со сборной на товарищеские игры за океан — в Мексику и на Кубу.
По итогам сезона я возглавил пятерку лучших защитников в составе списка 25 лучших баскетболистов СССР, традиционно составленного президиумом федерации баскетбола. На второй позиции оказался Александр Травин, далее — Саканделидзе и Селихов.
Место в составе сборной СССР для меня не было гарантированным (тем более, что я выступал за клубную команду, не входившую в число грандов отечественного баскетбола), но я готов был биться за него. Школа «Уралмаша», успешно пройденная мной, мне пригодилась и пошла впрок. Я готов был отстаивать свое право на место в составе ставшим привычным для меня способом — упорнейшими тренировками,
Меньше всего я собирался доказывать свою правоту словами. Должен признать один факт — до 30 лет я вообще очень мало разговаривал с кем бы то ни было. Я считаю это достижением, хотя многие обижались.
В целом в течение 1966 года я заявил о себе как нестандартный самобытный игрок. Важное значение имел для меня отзыв знаменитого югославского специалиста Ранко Жеравицы, которое он высказал дома после возвращения из СССР после товарищеских игр сборной РСФСР и сборной Белграда в Иваново и Ленинграде в январе 1966-го. Игры были достаточно заурядными и не должны были бы запечатлеться у меня в памяти, если бы не два обстоятельства. Первое — команда Белграда была, как выяснилось позднее, фактическим прототипом знаменитой сборной Югославии, выигравшей чемпионат мира у себя дома в Любляне в 1970-м. Второе — в тех играх на меня сошло какое-то озарение, и я играл в них, как не играл никогда.
В итоге, как мне рассказали позднее, югославы, вернувшись на родину, поделились впечатлениями о «появившемся молодом русском, уже сейчас готовом играть в NВА». Жалею, что об этом отзыве мне стало известно слишком поздно. Тогда, в период моего закрепления в элите советского баскетбола, мнение авторитетнейшего специалиста добавило бы мне уверенности в том, что я на правильном пути.
В сезоне 1967-го я не стал ведущим игроком в сборной, но почувствовал определенную уверенность. Сезон выдался очень насыщенным и напряженным. Как я уже говорил, первым соревнованием для сборной стал двухтуровый «Всесоюзный турнир». Справедливости ради надо сказать, что формат этих соревнований, которые рассматривались как подготовительные перед основным внутринациональным стартом сезона — Спартакиадой народов СССР, — был лоялен и к другим командам, позволяя экспериментировать с составами и наигрывать их под Спартакиаду. Например, от Украины выступали не «Строитель» и СКА в их привычном виде, а своеобразные сборные профсоюзов и армии; под наименованием тбилисского «Динамо» выступала фактически вся сборная Грузии.
В заявку сборной СССР, выступавшей в турнире, были включены 14 человек: защитники Травин и Селихов из ЦСКА, Саканделидзе (тбилисское «Динамо»), Крикун («Калев») и Белов из «Уралмаша»; форварды Вольнов и Липсо (ЦСКА), Паулаускас и Венсбергас («Жальгирис»), Томсон («Калев»), Болошев («Динамо», Волгоград); центровые Андреев (ЦСКА), Поливода (киевский «Строитель») и Иванов (ленинградский «Спартак»).
В апреле сборная провела два товарищеских матча в Лахти против сборной Финляндии. В первом мы выиграли 88:63, я принес команде 18 очков. Второй матч, в котором я вышел в старте (вместе с Селиховым, Паулаускасом, Липсо и Поливодой), завершился разгромом соперника 91:39. Без проблем для нас завершились и товарищеские игры в мае против сильной сборной Чехословакии.
В апреле же проходили баскетбольные турниры республиканских спартакиад. Победителем Спартакиады РСФСР в Казани стала сборная Свердловской области, за которую под руководством Густы- лева выступал в основном весь «Уралмаш». Победа досталась нам в упорной борьбе, по разнице забитых и пропущенных мячей при равенстве очков с соперниками. Я был признан лучшим защитником турнира.
Несмотря на еще нестабильное положение в элитной группе баскетболистов СССР, я был включен Гомельским в состав сборной, отправлявшейся на чемпионат мира в Уругвай. Вероятно, Александр Яковлевич все-таки начал разглядывать во мне какие-то признаки будущего мастера и решил дать мне почувствовать вкус Большой Игры.