Движущиеся картинки
Шрифт:
…Уамм… уамм… уамм уаммуамм УАММ-УАММ…
Казначей присел на корточки за колонной и принялся отсчитывать шарики – их оказалось одиннадцать. Одна за другой вырывались из мешков струйки песка. Интервал между шариками составлял теперь две минуты.
Совершив стремительную пробежку, казначей приник к мешочному редуту.
Реальность не всегда и не везде одинакова. Это – начало начал магического знания. В Плоском мире плотность реальности была относительно низкой. Именно поэтому здесь так легко прижилась магия. Устройство, созданное Риктором, было задумано им, в сущности, с целью
«Однако, – размышлял казначей, не смея поднять голову над мешками, – на такие изменения требуется колоссальное количество магии! Мы должны без труда обнаружить утечку. Ведь это… это… это очень много магии».
До следующего залпа – пятьдесят секунд.
Он внимательно осмотрел вазу и окружающие ее мешки.
О.
А он так надеялся, что, может, ошибся…
Но нет, все шарики были выпущены в одном и том же направлении. Полдюжины мешков были усеяны дырками. А ведь Числитель Риктор установил, что выделение уже двух шариков в месяц служит признаком критического уровня накопления ирреальности.
Казначей мысленно провел линию, которая начиналась от вазы, проходила через истерзанные мешки и заканчивалась где-то в дальней оконечности коридора.
…Уамм… уамм…
Казначей отпрянул, но тут же сообразил, что бояться ему нечего. Ведь шарики выскакивают из разукрашенной слоновьей морды, смотрящей сейчас в противоположную сторону. Он позволил себе расслабиться.
…Уамм… уамм…
Ваза отчаянно раскачивалась, растревоженная спрятанным в ее чреве непостижимым механизмом. Казначей решился наклониться поближе… Да, действительно, такой странный шипящий звук. Словно воздух сжимается и…
Одиннадцать шариков, один за другим, вспороли мешки с песком.
Ваза начала падать – в соответствии со знаменитым физическим законом. Но вместо того, чтобы упасть на мешок, она упала прямо на казначея.
Минннь… минннь… миннн…
Казначей мигнул. Сделал шаг назад. И тоже упал.
Странные изменения реальности, возникшие в Голывуде, дали незаметные, но коварные побеги, которые добрались до самого Анк-Морпорка. Над головой казначея внезапно возникла пара певчих пташек, покружила с минуту и, прочирикав свое «фью-фью», так же внезапно испарилась.
Гаспод лежал на песке и натужно сипел. Рядом, захлебываясь от нетерпеливого лая, выплясывал Лэдди.
– Ну, все хорошо, что хорошо кончается, – проговорил наконец Гаспод, вставая на лапы и стряхивая с себя пыль.
Лэдди продолжал фотогенично лаять и прыгать.
– Ну хватит, хватит уже, – вздохнул Гаспод. – Давай подумаем лучше, что у нас сегодня на завтрак. Потом отдохнем часок-другой, ну а затем…
Лэдди зашелся лаем. Гаспод опять вздохнул.
– Ладно, ладно, – протянул он. – Будь по-твоему. Только спасибо тебе за это никто не скажет, помяни мое слово.
Лэдди взял с места в карьер. Гаспод вразвалочку поковылял следом. Настоящим сюрпризом для него стало
– Ну да, ты большой, а я маленький, вот ничего и не могу сделать, – жаловался, болтаясь из стороны в сторону, Гаспод. – Да нет же, не туда, не туда! Людей в это время суток лучше ни о чем не просить. Нам помогут только тролли. Они уже успели продрать глаза, а кроме того, лучших копщиков не найдешь. Так, теперь направо. Берем курс на «Голубую Лаву», там мы все… вот проклятье!
До него наконец дошло, что ему придется прибегнуть к речи.
Причем сделать это публично.
Можно пускаться на чудеса изобретательности, скрывая свою ненормальность от людей, но обязательно наступит день и час, когда тебя припрут к стенке обстоятельства, когда тебе волей-неволей придется заговорить. Если он будет молчать, Виктор с этой любительницей кошек навсегда останутся в той усыпальнице. Ведь Лэдди просто опустит его к чьим-нибудь ногам и уставится на него с выжидательным видом. И в эту минуту ему, Гасподу, придется объяснить суть дела. В общем, свои дни он будет доживать этаким цирковым уродцем.
Лэдди рысью промчался по улице и влетел в «Голубую Лаву», битком набитую завсегдатаями. Просочившись сквозь частокол колодообразных лодыжек к стойке, он разразился призывным лаем, а потом бросил Гаспода на пол.
И вид у него действительно был выжидательный.
Гул разговоров немного стих.
– Это пес Лэдди, – заметил один из троллей. – Чего хочешь, пес?
Гаспод, неверной походкой подобравшись к ближайшему от себя троллю, деликатно подергал за полу ветхой кольчуги.
– Прошу прощения, – сказал он.
– Это умная собака, понял? – проговорил другой тролль, с ленивым зевком пиная Гаспода в бок. – Видел вчера его в клике. Он умеет исполнять команды и считать до пяти.
– Это ровно на два больше, чем ты умеешь!
Острота имела шумный успех [22] .
– Подожди, закрой пасть, – велел первый тролль. – По-моему, он хочет нам что-то сказать.
– Прошу…
– Ты бы только видел, как эта собака прыгает и лает!
– Точно. Я и видел. В одном клике. Там дети в пещерах заблудились, и он к ним людей привел…
22
По понятиям троллей, эта шутка была достойна самого Оскара Уайльда.
– Дело в том, что…
Ближайший к нему тролль наморщил лоб:
– Зачем? Чтобы съесть их?
– Нет, чтобы вывести наружу.
– То есть типа барбекю?
– Прошу прощения…
Тут Гасподу снова врезали ногой по башке.
– Ты посмотри на него, может, он опять детей нашел? Туда-сюда ходит, на улицу зовет. Он ведь умный пес.
– Пойдем, разберемся, – сказал первый тролль.
– Здорово. Давненько я не…
– Слушай, есть людей в Голывуде категорически запрещено. Это создает нам дурную репутацию! Кремневая Лига по Защите Троллей тебя в порошок сотрет.