Движущийся палец (= Одним пальцем)
Шрифт:
– По - моему, эту гнусность получили еще многие в городе, - заметил я.
– Ничего удивительного, - сказал Грейвс и, немного наклонив к плечу голову, спросил:
– А вы не знаете никого, кто совершенно точно не получал таких писем?
– Вот так вопрос! Я, знаете, еще не удостоился чести быть доверенным лицом всего здешнего общества
– Нет, нет, мистер Бертон, я этого и не думал. Я хотел лишь спросить, не знакомы ли вы с кем - нибудь, о ком вы точно знаете, что он не получал этих анонимок?
– Ну, собственно говоря, - неуверенно проговорил я, - знаком.
И
– Хорошо, это может нам пригодиться. Это я себе отмечу.
Я вышел наружу, на солнце. Следом за мною вышел и Оуэн Гриффит. Когда мы очутились на улице, я громко выругался:
– Черт побери, и это место, где я должен был валяться на солнышке и лечиться? Тут полно гноящихся ран, а выглядит все мирно и невинно, как в раю!
– Но именно там, - сухо проговорил Гриффит, - именно там и таился змей.
– Слушайте, Гриффит, а они в полиции действительно что - то знают? Напали на какой - то след?
– Понятия не имею. У них своя тактика: с виду они очень откровенны, а по сути дела ничего нам не говорят.
– Н - да... Нэш - симпатичный парень.
– И очень толковый.
– Если в городе есть кто - то психически ненормальный, вы бы должны были об этом знать, - сказал я с легкой укоризной.
Гриффит покачал головой. Выглядел он беспомощно и, больше того, крайне озабоченно. Хотел бы я знать, подозревает ли он хотя бы, кто может быть автором этих писем.
Мы вместе шли по Хай - стрит. Я остановился у дверей конторы по сдаче недвижимости внаем.
– Стоило бы уже заранее заплатить вторую часть взноса. Только мне охота заплатить, а потом сразу же собраться и уехать вместе с Джоан. Пусть уж лучше пропадут деньги, лишь бы уехать отсюда.
– Вы не уедете, - сказал Оуэн.
– Почему?
Он не ответил, но через несколько мгновений заговорил все - таки снова:
– Впрочем, вы правы. Лимсток - не то место, где человек мог бы спокойно набираться сил. Вас.., или вашу сестру.
– могли бы здесь обидеть.
– Джоан не даст себя в обиду, - сказал я.
– Она не кисейная барышня. Я тем более. Только меня тошнит от всего этого.
– Меня тоже, - признался Оуэн. Я открыл дверь.
– И я действительно не уеду отсюда. Любопытство сильнее, чем страх. Хочу знать, чем все это кончится.
Я вошел в контору. Женщина, стучавшая на машинке, встала и подошла ко мне. Голова у нее была вся в кудряшках, которыми она жеманно потряхивала, но выглядела она интеллигентнее, чем молодой человек в очках, заправлявший здесь, когда я был в прошлый раз.
Через пару минут до меня дошло, что я уже знаю ее. Это была мисс Джинч, бывшая сотрудница мистера Симмингтона.
Я спросил:
– Вы работали в фирме "Гелбрайт, Гелбрайт и Симмингтон", не так ли?
– Да, работала, но решила, что лучше будет уйти оттуда. Здесь очень приличное место, хотя платят и не так хорошо. Есть, однако, вещи, стоящие больше, чем деньги, правда ведь?
– Несомненно, - согласился я.
– Эти отвратительные письма!
– свистящим шепотом проговорила мисс Джинч.
– Я тоже получила одно из них.., ну, ужасное! Обо мне и о мистере Симмингтоне..,
– Разумеется.
– Но они поблагодарили меня и сказали, что я поступила совершенно правильно. Все же я решила, что, раз уж люди говорят такие вещи - а наверное подобные сплетни были, иначе откуда взялась бы эта анонимка? нельзя давать никакого повода для подозрений, хотя между мною и мистером Симмингтоном никогда ничего не было.
Я чувствовал себя чертовски неловко.
– Конечно, конечно, само собою разумеется.
– Но ведь у людей злые языки! Господи, какие злые языки!
Я старался не смотреть на нее, но мои глаза невольно встретились с ее глазами, и я сделал неприятное открытие.
Мисс Джинч была искренне довольна.
Сегодня я уже встретил раз человека, с удовольствием глядевшего на анонимные письма. Энтузиазм инспектора Грейвса был, однако, профессиональным. Радость же мисс Джинч была какой - то сальной и неприятной.
У меня в голове, как молния, мелькнула мысль:
– А может, эти письма писала сама мисс Джинч?
***
Придя домой, я застал у нас миссис Калтроп. Она сидела и беседовала с Джоан. Мне она показалась побледневшей и словно бы нездоровой.
– Для меня это было страшным ударом, мистер Бертон, - сказала она. Бедняга!
– Да, - ответил я.
– Страшно подумать, что человека довели до самоубийства!
– О, вы имеете в виду миссис Симмингтон?
– А вы разве нет?
Миссис Калтроп покачала головой.
– Конечно, мне жаль ее, но до этого так или иначе дошло бы, разве не так?
– Вы убеждены в этом?
– сухо спросила Джоан. Миссис Калтроп обернулась к ней.
– Да. Думаю, что да, дорогая моя. Если уж вам начинает казаться, что самоубийство может быть выходом из неприятностей, тогда не так уж существенно, что это за неприятности. Попав в первую трудную ситуацию, она сделала бы то же самое. Главное то, что она принадлежала к людям подобного сорта. А ведь я бы этого никогда о ней не подумала. Мне всегда казалось, что это эгоистичная и довольно глупая женщина, зубами и ногтями державшаяся за жизнь. Я не думала, что она так легко может впасть в панику.., теперь я начинаю понимать, как мало еще знаю о людях.
– Хотелось бы знать, кого вы имели в виду под "беднягой"?
– спросил я.
Она подняла на меня глаза.
– Ну, разумеется, женщину, писавшую эти письма, разумеется, ее.
– Не думаю, чтобы ее можно было считать такой уж бедняжкой, - сказал я строго.
– Уж ей - то я не стал бы сочувствовать.
Миссис Калтроп наклонилась вперед и положила мне руку на колено.
– Как же вы не понимаете.., не можете этого себе представить? Попробуйте хотя бы. Подумайте, каким отчаянно, невыносимо несчастным должен быть человек, который садится и начинает писать такие вещи. Каким одиноким, отрезанным от всех остальных людей! Он ведь насквозь отравлен потоком яда, текущим из него! Потому - то меня так и мучит совесть. Здесь в городке есть несчастный человек, погруженный в самую бездну отчаяния, а мы