Двое из ларца и бабка Ёжка в наставницы

Счастливая Ксения Романовна

 Таверна, к слову, оказалась именно такой, как я себе представляла классический средневековый бар. Массивные, деревянные столы и стулья, деревянные же чашки и тарелки. Между рядами танцевали девчушки в холщовых платьях в пол, подвязанные фартуками, разнося клиентам заказы. В отличие, от привычных мне, заведений, тут не было громкой музыки и мелькающих экранов телевизоров, но имелась небольшая сцена, где приезжающие артисты, могли выступить и заработать себе на ночь в гостинице и ужин.

 После третьей кружки сладкого, но пьянящего напитка, я, перестав отдавать себе отчет

в действиях, выползла на это сооружение, предназначенное для концертов и под всеобщее улюлюканье и одобрительных гогот исполнила несколько песен моей современности. Народ творчество оценил, похлопал и даже кинул несколько золотых монет в мою сторону.

 Со сцены меня, брыкающуюся и возмущенно матерящуюся, снимали уже за полночь. Тим и Кира, не менее пьяные и изрядно шатающиеся, сначала попытались перекинуть меня через плечо, но уронив вниз головой, больно ударив лбом о стол оставили эту попытку, спустив на землю все же ногами вниз. А я что? Я обиделась на такое обращение, и гордо задрав подбородок так, что созерцать, могла лишь потолок, отправилась на выход, по пути снося столы и стулья.

 На улицу вывалилась с одним сплошным синяком на всем теле. Села у дверей и от души во весь голос зарыдала. Что рыдала? Не знаю, не помню и даже не представляю. Зато парни, вывалившиеся следом, испугались и кинулись утешать несчастную меня.

– Кристиночка, ну прости, я случайно, – лепетал Тим, покрывая поцелуями ушибленные конечности. Кирилл, наблюдавший за этой картиной, хихикал. Наверное, было с чего. Сидящая на попе я, посередине слабоосвещенной улицы и стоящий на четвереньках голубоглазый монстр в пьяном угаре зацеловывавший залитую слезами, чумазую меня.

– Попу застудишь, ик, – отвесил парень мне замечание.

– Не застужу, – язвительно кинула я, пытаясь безуспешно оттолкнуть Тимоху и встать. Получалось с трудом. Парень наваливался на меня, придавливая к земле и не давая выбраться, целясь с поцелуями мне в губы, – да отстань ты уже, извращенец.

 Уперлась ладонями в широкую грудь пытаясь оттолкнуть парня, а вместо этого потеряла равновесие и начала заваливаться на бок. В это мгновение Кирилл подлетел к нашей парочке, за воротник оттащил от меня брата и подхватив меня за талию резко понял, притянув к себе.

– Ой, – пискнула я, вглядываясь во вдруг вновь ставшими серьезными, глаза друга.

– Идти можешь? – спросил он, не отпуская. Я кивнула, сделав было шаг, но земля выпрыгнула из под ног и меня опять качнуло, занося в сторону.

– Не можешь, – подвел итог своего вопроса Кирилл, и в следующее мгновение, я оказалась у парня на руках. Быстро, уверенным шагом, словно он и не пил с нами, Кирилл направился в сторону академии, не оборачиваясь на продолжающего сидеть на земле брата. Тим смотрел нам в след с какой-то обидой и разочарованием в глазах, не спеша вставать.

У меня слоилось ощущение, что за минувший год что-то между этой парочкой произошло и теперь они тихо между самбой враждуют. Интересно что, как бы узнать. Пока мы шли до общежития, я задремала на плече у парня, а проснулась уже от возмущенного бормотания сонной Марфы. Открыла глаз: Кирилл зашел на в

нашу комнату, кладет меня на кровать игнорирую шипение соседки. Раздевать не стал, спасибо ему, а то бы я сгорела от стыда, но укрыл пледом, провел ладонью по волосам и ушел, не обращая внимания на уже переходящую на крики кикимору.

 Я показывать то, что уже не сплю, не стала. Дождавшись, когда захлопнется дверь, перевернулась лицом к стенке и предпочла уснуть, бурчанию нервной девицы.

 Но, как оказалась Марфа очень настырная и злопамятная, поэтому, за ночное явление в наши покои, парня, мне досталось утром.

– Человечка блудница и алкоголичка, повезло же мне с соседкой, – кинула она мне, как только я потянувшись, открыла глаза. Я промолчала, не желая вступать в дискуссии и проверяя состояние своей головы, но боли. Удивительно, но ни чего не болело и похмелья не ощущалось. – А дальше что, они тебя иметь прямо здесь будут?

– Может и будут, а тебе завидно? – Не выдержала я. Как вытянулось лицо соседки от такого заявления, нужно было видеть. Пока она собирала свою мордашку обратно в кучку, я поспешила удрать в душ.

 Горячая вода смывала с тела вчерашний дурман, грязь улицы и освобождала голову от ненужных мыслей. Может быть зря я так с Марфой? Девушка просто не так все поняла и вполне имеет право возмущаться. Я бы тоже ругалась, если бы ко мн е в комнату, ночью, ввалился парень, волочащий пьяную соседку.

 Возвращалась в комнату с плотно засевшей идеей извиниться и все объяснить, но, к сожалению, в комнате девушку не застала, поэтому переодевшись, побежала столовую.

 Парни, как ни в чем не бывало вместе ждали меня за столом, о чем то болтая. Я плюхнулась к ним, стискивая свой поднос, между их и выискивая глазами кикимору. Нашла. Девушка сидела в одиночестве за дальним столиком и задумчиво ковыряла омлет вилкой.

– Марфа! – крикнула я через зал, привлекая всеобщее внимание. Девушка подняла удивленный взгляд на меня, – иди к нам!

– Ты чего делаешь, – зашикали парни, – она же эта, кикимора!

–И что такого? – удивилась я, краем глаза замечая, что девушка, словно нехотя, встает из-за стола.

– И то! – Хором ответила парочка, – нечего с этой язвой водиться.

– И это говорите мне вы, – закатила я глаза. Парни возмущенно на меня вылупились, но я уже переключилась на подсаживающуюся девушку, – Марфа, ты прости нас, мы мой переезд в этот мир отмечали.

– Ты из другого времени? – удивленно воскликнула кикимора, забыв кажется, что она такая вся вредная и не преступная.

– Ага, – довольно закивала я.

– А из какого? – воодушевленно спросила девушка, не обращая ни какого внимания на парней, косящихся на нее с неприязнью.

– Из две тысячи двадцатого года.

– Ух ты, а ты от туда что-то привезла? А дашь посмотреть? – Восторженно заерзала марфа, готовая бросить еду и утащить меня в комнату.

– Дам, -кивнула я, -только сначала в библиотеку, учебники получить.

Получив согласие девушки, довольная собой принялась доедать оставшийся завтрак, не обращая внимание на с удивлением рассматривающую нас столовую.