Двое из ларца и бабка Ёжка в наставницы

Счастливая Ксения Романовна

Глава 7

К началу занятий в академии, от меня как от чумной шарахался каждый студент академии. Причиной такого поведения, была Марфа, с которой, по мнению местного населения, водиться было категорически запрещено и вредно для здоровья. Меня это совершенно не трогало и общаться с девушкой, оказавшейся на редкость милой и приветливой, я не перестала, даже после того, как Кирилл и Тимофей в открытую заявили, что лучше держаться от соседки подальше.

– Можете держаться, – разрешила я им, подхватывая

девушку под руку и утаскивая в сторону женского общежития. Парни вздохнули, поморщились, но общаться не перестали, продолжая везде таскаться с нами. И что спрашивается им надо?

Марфа же морщилась, порыкивала, но на всеобщее удивление парней терпела и даже периодически обращала на них взор своих зеленых очей, чем доводила и без того эмоционально Тимоху чуть ли не до истерики.

– Тимоша, ты не поможешь нам принести из библиотеки книги? – звонкой мелодией голос кикиморы разлетался по округе, заставляя случайных свидетелей оборачиваться, разглядывая нашу компанию.

– Да-да, должна же быть от вас какая-то польза, – вторила я подруге, поняв ее незамысловатое увлечение, попросту бесить парней, привлекая внимание. Третий курс, да с кикиморой, стыдоба.

– Принесу, – буркнул Тимофей, заливаясь краской.

–Кирюш, – Марфа перевела свой взор второго брата.

– Отвали, – грубо перебил ее Кирилл, не давая высказаться.

– Ты зачем так? – строго спросила я, насупившись.

–То что ты, выбираешь себе в подруги нечисть, не обязывает нас быть с ней милыми, – зло блеснув глазами, высказал парень так, что весь внутренний двор академии вновь воззрился на нас. В глазах Марфы блеснула печаль, а прекрасное личико, на секунду, исказилось болью.

–Мы не нечисть, – прошептала она, опуская взгляд. Единственная слезинка прокатилась по щеке девушки и, резко развернувшись, не проронив больше не слова, кинулась к общежитию.

– За что вы так с ней? – спросила я, глядя в спину подруги. Бежать за ней я не решилась, а вот устроить разбор полетов этой парочке, всегда, пожалуйста.

– Потому что они выродки, дети человека и вурдалака, союза, который запрещен законом, – с ядом прошипел Кирилл.

И тут меня прорвало. Я кричала, колотила его сумкой и изо всех сил старалась пнуть ногой:

– А причем тут они? Дети не несут ответственность за ошибки родителей! Почему она должна страдать из-за того, что случилось много лет назад? Посмотри на нее, ты ей сделал больно! Она просто хочет дружить!

Если до этого момента на нас еще кто-то не смотрел, то сейчас, студенты собирались вокруг нас плотным кольцом. В толпе я разглядела даже несколько мужчин и женщин в возрасте, видимо преподавателей. Неужели тема кикимор тут настолько болезненная. Апогеем стала ректор, неспешным шагом проходящая и, разумеется, обратившая внимание на мои вопли.

– Студенты, – низкий голос Ядвиги пронесся над академией, переключая на себя всеобщее внимание. Студенты расступились, освобождая ей путь.

– Студентка

Михайлова, что тут у вас происходит? – спросила она строго оглядывая нашу компанию. Сколько же в ней выдержки, я бы уж точно не сдержала смешка от увиденной картины, собственно как и половина студентов академии, хихикали прикрываясь ладошкой. А посмеяться было над чем. Я, с прической от шишиги, яростно поблескивая глазами, держа сумку наперевес, по не большому кругу, гоняю двух парней, периодически догоняя и отоваривая их по голове этой самой сумкой. Вся эта картина сопровождалась в довесок потоком ругани, возмущения и мольбы о мощи от моих несчастных жертв.

– Я, ну, это… – замямлила я, резко тормозя, практически у самых ног ректора.

– Бьет нас! – Видимо с надеждой на защиту, не успев затормозить, и обежав лишний круг, с размаху врезался мне в спину Тимоха.

– Это я вижу и без ваших пояснений, студент Ларцов, – заметила ректор, а у меня от ее тона к заиканию прибавились дрожащие коленки. Ядвига Анатольевна вернула свой пронзающий до кости взгляд на меня и выжидающе подняла одну бровь. Я нервно сглотнула.

– Я за правое дело, – храбрясь из последних сил, выпалила я, – что б кикимор не обежали.

– Ах, чтобы кикимор не обежали, – неожиданно весело повторила за мной ректор. Я-то думала, она тогда страшной была, а оказывается, веселящаяся еще страшнее, – заканчивайте тут свою экзекуцию, и я буду ожидать вас в своем кабинете.

Я нервно сглотнула и чуть не потеряла сознание. Спасибо Тимохе, так и продолжающему стоять, впечатавшись мне в спину, не дал рухнуть. Вот это я попала, так попала, надеюсь защищать кикимор у них не повод к отчислению, обидно будет, в первый учебный день вылететь.

– Крепись, подруга, – шепнул мне Тимоха, когда я уже нервно переминалась с ноги на ногу у лестницы, ведущей в кабинет ректора. Как будто у меня есть выбор, не бежать же, трусливо поджав хвост. Тогда меня точно выкинут из академии.

По ступеням, ведущим в башню, где обитала баба Яга и по совместительству ректор академии магии я забиралась держать за стеночку, каждые две ступени борясь с желанием пуститься наутек. Чем выше забиралась, тем сильнее становилось желание, а когда моя рука скользнула по ручке двери, сердце екнуло, а ноги попросту отказали, став ватными. Но, ни что и когда, став жертвой бабы Яги не вырвется из ее цепких лап.

– Заходите, студентка, – послышался строгий голос за дверь, не оставляя мне путей к отступлению. Я еще помялась, и еле шевеля ногами, вошла в кабинет. Дверь за моей спиной предательски скрипнула, захлопываясь.

– Здравствуйте,– поздоровалась я, не решаясь отходить дальше от двери.

– Здравствуйте, Михайлова, – кивнула ректора, – садитесь.

Она указала на стоящее перед ее столом кресло. Так близко? А можно нет? Еще пару минут помявшись у двери, но, не дождавшись ни каких действий от женщины, я все же присела на самый краешек.