Двое из прошлого
Шрифт:
Однажды оба выпили лишнего, и случилось так, что она осталась у него до утра. И когда он проснулся, то был крайне раздражен и сильно недоволен тем, что Маргарита хозяйничает на кухне (она готовила завтрак) и вообще женщина чувствует себя у него так, как если бы уже принесла в его квартиру свою зубную щетку. Завтракать Василий Степанович отказался, – недовольно пробурчал что-то вроде «болит голова» и надолго замолчал. Как ни пыталась Маргарита Геннадьевна его растормошить и даже развеселить. делая всевозможные смешные рожицы, но из этого импровизированного спектакля ничего не вышло. Зритель оставался недоволен.
Когда она, обидевшись, ушла, Василий Степанович почувствовал невероятное
Маргарита по дороге домой вдруг вспомнила изречение матери, сказанное несколько лет назад по поводу ее ухажеров.
– Знаешь, что Рита… К твоему берегу все время прибивается если не откровенное дерьмо, так щепки от разбитого корабля, – сказала тогда она и была права. И тогда, и сейчас…
И правда, похоже, что она нарвалась на закоренелого холостяка, не собирающегося что-либо менять ни при каких условиях. Только вот под какое определение матери он подходит. Чем больше любовников, тем больше разочарований.
После случившегося они не перестали встречаться. Просто дни свиданий по инициативе Онищенко были перенесены на воскресенье, для того чтобы скорое наступление рабочего понедельника отбивало у Маргариты всякое желание и возможность остаться у Василия на ночь и исключало это в принципе. И всякий раз, целуя его при прощании в дверях и торопясь уйти, поскольку у подъезда уже ожидало такси, Маргариту почему-то подмывало сказать ему «спасибо». Как ребенка, которого угостили кусочком шоколадки…
* * *
В нынешнее воскресенье Маргарита Геннадьевна особенно готовилась к предстоящей встрече. Надела модное полупрозрачное белье с кружевами, которое мало того, что превосходно скрывало некоторые изъяны почти сорокалетней женщины, но еще должно было свести Онищенко с ума, возбудив в нем страстное и необузданное желание. С этой же целью она даже слегка мазнула себе за ушками специально купленными духами "Hugo Boss" с феромонами, опять-таки возбуждающими томное желание и сильную страсть. По крайней мере, Маргарита на это рассчитывала. Умело нанесенный макияж искусно подчеркивал красоту ее лица, взгляд был весел и слегка насмешлив, что мужчины ценят особенно, но слегка побаиваются. Вот и он пусть побаивается и не думает, что он владеет ею безоговорочно и навсегда. Или, по крайней мере, до того момента, покуда он желает ею владеть.
О-о, сегодня она предстанет во всей красе и покажет ему все то, на что способна неудовлетворённая женская натура. Пусть знает, каковой может быть любящая женщина. Будет охотно отвечать на все его ласки, и сама станет проявлять инициативу. Возможно, она даже позволит себе показать Онищенко те несколько нечастых в постели любовных приемов, которым некогда научил ее не вовремя почивший в бозе пузатый владелец заводов, газет, пароходов. А когда Онищенко насытится обрушившейся на него любовью и будет пребывать в восторге от сотворённого, она легонько намекнет, что на ее горизонте появился мужчина, оказывающий ей знаки внимания. Хорошо обеспеченный и вполне приличный собою. И что она может не устоять его вниманию и ухаживаниям, если они станут более настойчивыми. А вот если бы она была замужем, то все потуги со стороны хорошо обеспеченного и вполне приличного собою мужчины были бы напрасны. Поскольку женщина она порядочная и верная и никогда не позволит себе не только принять ухаживания, но даже посмотреть в сторону постороннего мужчины при наличии законного мужа…
Вот только одна беда…. На ее горизонте хорошо обеспеченный и вполне приличный собою мужчина, увы, не появлялся. Просто она хотела, чтобы Вася Онищенко, наконец, понял, что может потерять ее навсегда. Такую, каковой
Маргарита позвонила в его дверь трижды.
Сейчас он откроет, и она войдет, гордая, независимая, источая вокруг себя аромат возбуждающих духов и глядя мимо него. Сбросит небрежно шубку ему на руки, затем снимет сапожки и пройдет в комнату если не хозяйкой и властительницей, то уж точно не просительницей и не гостьей.
«Что-то случилось?» – спросит он встревоженно.
«Нет, – ответит Маргарита с легким пожатием плеч и уже насмешливо с тайной во взоре посмотрит в его глаза: – Хотя, как знать…»
Присядет на диван, закинет ногу за ногу и расскажет ему об ухаживаниях хорошо обеспеченного и вполне приличного собою мужчины. С такой, знаете, легкой усмешечкой на губах, с тем чтобы позлить Онищенко и заставить его задуматься. Не без внутреннего торжества посмотрит понаблюдает за ним, как он закрутится эдаким ужиком на сковородке…
Маргарита рассерженно позвонила еще раз и еще. За дверью было тишина, будто в квартире никого не было. Она прислонила ухо к двери: уйти он никуда не мог, некуда ему идти. Спит он, что ли?
Недовольство вмиг переросло в дремучую ненависть. Значит, он ее не ждет, а она то вырядилась! Старалась. Роль свою репетировала. Куда же годиться такое?! Получается, что ему все равно, придет она или нет?!
Маргарита Геннадьевна принялась непрерывно названивать, но никто не открывал. Несколько минут она бездумно простояла у двери, хотя со стороны могло показаться, что она о чем-то напряженно думает. Затем, злобно ощерившись, Маргарита развернулась, ударила что есть силы пяткой сапога по двери и стала спускаться по лестнице, предвкушая, какую разборку она устроит Онищенко, когда тот объявится.
А Василий Степанович мирно лежал на кухне среди расколоченной посуды и выразительно смотрел невидящими глазами в скверно побеленный потолок, и уже не боялся предстоящих разборок, и вряд ли о чем-то думал вообще. Одутловатость его круглого лица спала, а аккуратная черная родинка на правой щеке вкупе с широко раскрытыми глазами и тонкими губами делали его лицо весьма интеллигентным и привлекательным.
Глава 5. Покойники обычно пахнут
Первым учуяла нехороший запах из квартиры соседа Надежда Карповна Фролова, пенсионерка со стажем и старшина по подъезду, если бы таковая должность существовала. А если по-простому, – неформальный лидер подъезда. Потянула бы она и на пост старшей по дому, однако принять его Надежде Карповне никто не предлагал, поэтому таковую должность исполняла какая-то невзрачная женщина из бывших работниц районного исполкома, которую мало кто знал. Надежду же Карповну, как говорится, знала каждая дворовая собака… Несмотря на ветхий возраст, скверный слух и близорукость, Надежда Карповна имела отменное обоняние и могла по запаху отличить натуральный сыр от поддельного.
– Настоящий сыр, – говорила она, – запах имеет сладковатый и пряный да с кислинкой, что не сразу учуешь. А от фальшивого сыра дух идет прогорклый и сальный… Вот скажем пармезан, – загадочно говорила старушка, мгновенно заинтриговав слушателей, – пахнет сладковато, но с какой-то горчинкой, а вкус у него пряный.
У всех слушателей невольно появлялась убеждение, что каждое утро она начинает с ломтика пармезана. В действительности итальянский сыр ей удалось попробовать в далеком девичестве, когда за ней ухаживал моряк с торгового судна, угостивший ее однажды заморским сыром.