Двое одиноких
Шрифт:
— Моя мама тоже умерла.
— А следом ты потеряла брата.
— Да. Джеффа.
— Расскажи мне о нем.
— Он был просто потрясающим, — произнесла Расти с нежной улыбкой. — Его любили все вокруг. Джефф был дружелюбным, общительным — из разряда тех людей, которые в любой компании будут своими. Людей словно магнитом тянуло к нему. Брат был настоящим, прирожденным лидером. Он мог заставить всех смеяться. Он мог все.
— Ты и так часто об этом напоминаешь. Расти резко вскинула голову;
— Что ты имеешь в виду?
Похоже,
— Отец ведь все время ставит тебе в пример брата, призывая следовать по его стопам, ведь верно?
— У Джеффа были отличные перспективы в области торговли недвижимостью. И безусловно, отец хочет, чтобы и я добилась успеха в этой сфере.
— Но он хочет для тебя именно твоего будущего или будущего твоего брата?
Расти выскользнула из объятий Купера, свесив ноги с кровати:
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.
Купер схватил прядь рыжих волос, пытаясь удержать возлюбленную рядом. Он на коленях пододвинулся к девушке, прижавшись к ней сзади.
— Черта с два, все ты понимаешь, Расти! Все, что ты говорила об отце и брате, сводится к одному: от тебя только и ждут, что ты влезешь в ботинки Джеффа, станешь собственным братом — только в женском обличье
— Мой отец всего-навсего хочет, чтобы я добилась успеха.
— Какой успех ему еще нужен? Ты — красивая, умная молодая женщина. Любящая дочь. Твоя карьера складывается великолепно. Разве этого ему не достаточно?
— Нет! То есть да, конечно, этого вполне достаточно. Просто отец хочет, чтобы я реализовала весь свой потенциал.
— Ага, или потенциал Джеффа.
Расти сорвалась с кровати, но Купер удержал ее за плечи:
— Возьми, например, эту охотничью поездку на Большое Медвежье озеро.
— Я же тебе говорила, что это была моя идея, а не отца!
— Но почему ты почувствовала, что должна была это предложить? Почему это было для тебя так необходимо — поддержать традицию, которую твой отец установил вместе с Джеффом? Признайся: ты поехала на охоту только потому, что это могло понравиться твоему отцу.
— И что в этом плохого?
— Ничего — если это был только жест самопожертвования, любви. Но думаю, этой поездкой ты хотела что-то доказать отцу. Наверное, дать ему понять, что ты такая же потрясающая и исключительная, каким был Джефф.
— Ладно, и мне это не удалось.
— Вот в этом-то все и дело! — вскричал Купер. — Тебе не нравится охота и рыбная ловля. Так какого черта?! Почему это автоматически должно превращать тебя в неудачницу?
Расти наконец-то удалось вырваться. Соскочив с кровати, она обернулась:
— Ты ничего не понимаешь, Купер!
— Похоже на то. Я действительно не понимаю, почему ты, ты сама, такая, какая есть, не устраиваешь своего отца. Почему ты все время что-то доказываешь ему, стараешься стать лучше ради него. Да, он потерял сына: это горе, настоящая
В осуждение Расти направила на него карающий перст:
— Ты так красноречиво читаешь морали о навязчивых идеях других! А сам? Так же одержимо носишься со своей болью. Взращиваешь ее и, похоже, получаешь удовольствие от своей безысходности!
— Это полная чушь!
— Ну конечно! Тебе намного легче восседать на этой своей горе, чем снизойти до других людей, смешаться с общей массой. Если бы ты только смог немного приоткрыть свою душу, позволить окружающим заглянуть в нее, понять, что ты за человек. Но нет, тебя это приводит в ужас, не так ли? Еще бы, ведь тогда вскрылось бы все твое нутро. И кто-то смог бы понять, что ты — не жестокий, циничный, бесчувственный ублюдок, каким хочешь казаться. И этот кто-то вдруг бы решил, что ты способен дарить любовь и получать ее взамен
— Детка, я давным-давно разочаровался в любви.
— Тогда что же это все было? — Расти кивнула в сторону постели.
— Секс. — Мужчина постарался произнести это слово как можно более грязно.
Его безобразный тон заставил девушку пошатнуться, но в тот же момент она гордо откинула голову:
— Только не для меня. Я люблю тебя, Купер.
— Это всего лишь слова.
— Нет, это я и чувствую!
— Ты призналась в порыве страсти. Так что это не имеет никакого значения.
— Значит, ты не веришь в то, что я люблю тебя?
— Нет. В таком смысле — нет.
— О да. — Она пустила в ход свою козырную карту, — Зато ты все еще любишь своего неродившегося ребенка.
— Заткнись.
— Ты все еще оплакиваешь это дитя, потому что любил его. И так же искренне горюешь по тем парням, смерть которых видел в лагере для военнопленных. Их ты тоже до сих пор любишь.
— Расти… — Купер сорвался с кровати и угрожающе двинулся на нее.
— Ты был свидетелем того, как мать долгие годы лелеяла свои обиды, горечь и злость. Она упивалась своими бедами. Неужели ты хочешь потратить свою жизнь на то же самое?
— Лучше так, чем жить, подобно тебе, постоянно стремясь быть тем, кем ты не являешься.
Враждебная искра проскочила между возлюбленными. Она была столь яркой и сильной, что оба даже не услышали дверной звонок. Лишь когда Билл Карлсон позвал дочь по имени, они поняли, что уже не одни.
— Расти!
— Да, отец! — Сев на край кровати, она принялась лихорадочно одеваться.
— С тобой все в порядке? Чья это старая потрепанная тачка во дворе?
— Отец, я сейчас приду!
Купер натягивал одежду гораздо более хладнокровно, чем Расти. Девушка не могла отделаться от мысли, что он, возможно, не в первый раз оказывается в подобном щекотливом положении, напоминающем неожиданное возвращение мужа любовницы.