Двое против ста
Шрифт:
– Без истерик, Втюрина... Не время, слышишь!
Истерик и не было. Напротив, Лена точно окаменела. Она стояла ни жива ни мертва, не в силах ни сдвинуться с места, ни что-либо произнести. Она СТРЕЛЯЛА в ЖИВОГО ЧЕЛОВЕКА...
И ПОПАЛА.
А сейчас... Бац!!! Резкая обидная боль от хлесткой пощечины заставила ее вскрикнуть.
– Втюрина, очнись!
Она увидела перед собой того самого Вальку-капитана, с которым еще вчера мечтала познакомиться. У него было красивое, но сейчас как-то по-особенному недоброе лицо. Она повиновалась ему машинально, точно так же, как в тот момент, когда натягивала тетиву.
Они вновь лежали в укрытии. На сей раз
– Мы их ОСТАНОВИЛИ, понимаешь? – тихим, но твердым голосом произнес Валентин. – Остановили эту нелюдь.
И у Лены перед глазами вновь встали безжизненные, широко распахнутые Оксанкины глаза, бурое от крови платье. И ее одноклассники. Убитые этими, в шапочках-полумасках, скрывающих лица. И сейчас она, Лена Тюрина, обычная в общем-то девчонка, сумела остановить их!
– Зачем им ЭТО? – спросила она.
– Человечиной питаются, – без тени шутки ответил Валентин.
– А тебе воевать нравится? – задала совершенно неожиданный для себя вопрос Лена.
– Эх, Тюрина-Втюрина... – не глядя на девушку, проговорил капитан. – Давай договоримся, что ты перестаешь быть дурой. Иначе прогоню... – И тут же спросил: – Ты спортсменка?
– Волейболистка.
– В защите? – спросил Валентин, пожалуй, первый раз оглядев с ног до головы ее небольшую, но ладно сбитую фигурку.
– Либеро, – ответила Лена и пояснила: – Игрок такой, одет в особую форму...
Однако объяснить дальше про игрока-либеро девушка не успела. С правой стороны послышался грохот двигающейся в их сторону тяжелой бронетехники.
– Коробки прут, – невесело усмехнулся Валентин. – А вот кто в коробках?
«Коробками» именовались три боевые машины. Не разбирающейся в бронетехнике Лене показалось, что это танки, но они оказались БМП – боевыми машинами пехоты. Коробки проехали рядом с их укрытием и скрылись за поворотом, ведущим на центральную площадь.
– Серьезные дела, – только и проговорил Валентин. – Противотанковые гранаты нужны...
Лена не знала, что ответить. Где взять противотанковые гранаты, она понятия не имела. Некоторое время они сидели молча.
– А ты капитан? – спросила она, когда молчание стало томительным.
– Гвардии... капитан, – опять ответил Валентин. – Был... Еще полгода назад.
Все-таки он грубоват. И излишне резок.
– Почему «был»? – продолжила Лена. – Выгнали?
Ей было интересно, почему столь лихой боец распрощался с рядами Вооруженных Сил. Неужели и в самом деле было ранение, о котором говорила Оксанка?
– Где она, эта армия?! В казарме, за забором сидит! – не меняя тона, ответил Валентин. – Саму себя охраняет. А девочка Лена с арбалетом город спасает.
Он впервые за все время улыбнулся ей. И она от неожиданности засмущалась, зарделась...
Между тем вновь показалась группа вооруженных людей. На сей раз это были в основном чубатые бородачи, одетые в казацкие рубахи и фуражки.
– Свои! – кивнул Лене Валентин. – Их сотник со мной в одной школе учился.
Тогда Лена думала, что все кончилось, но оказалось, что все только начинается. «Коробки», как выяснилось, принадлежали боевикам. Воинская часть продолжала соблюдать нейтралитет, ожидая приказа из Москвы. Из разговоров казачьих командиров Лена поняла, что происходящие события – спланированная провокация. Вот только кем и зачем, девушка не поняла, как ни старалась. Вроде как противоположный берег хотел посеять хаос и неразбериху, чтобы потом ввести собственные войска, сместить
– Сегодня к вечеру война закончится. Но просьба ко всем ополченцам и казакам с базы без специальной команды не выдвигаться. В городе будем работать мы с Максимычем и его ребятами.
– И кто они такие? – недоверчиво спросил казачий сотник.
– Спецназ ВДВ. Слыхал про такой?
– Войска дяди Васи? – усмехнулся сотник.
– По счастью, не дяди Бори, – ответил Максимыч. – У тебя, сотник Воронцов, уже двенадцать погибших. И пулеметчика где-то потерял. Так что не шутил бы уж...
На такую осведомленность сотник не знал, что и ответить.
– Одним словом, без приказа боевые базы не покидать! – подвел итог Максимыч.
И в самом деле – к вечеру следующего дня стрельба на окраинах города прекратилась, а на улицах появились многочисленные милицейские патрули. А еще через пару дней жизнь и вовсе почти вернулась в привычное русло. Противоположный берег затих.
Лена увидела Валентина, подойдя к калитке его участка. Узнала его не сразу. Он постригся и, хоть был одет в строгий гражданский костюм, вид имел вполне офицерский. Валентин заколачивал двери своего дома большими необструганными досками.
– Ты уезжаешь? – подбежав к нему, спросила Лена.
– Да... Возвращаюсь в ряды, – только и ответил он.
И лицо у него было совсем не злое.
– Вот искупаюсь и уеду, – подмигнув ей, сказал Валентин. – С Максимычем и ребятами. В звании обещали восстановить, роту спецразведки дадут.
«А я?» – хотела было выкрикнуть Лена, но сдержалась. В самом деле, кто она ему?
– Прощай, Лена... – выйдя за калитку, произнес он и, не оглядываясь, пошел в сторону дикого пляжа.
Лена робким неспешным шагом пошла вслед за ним. «Прощай»... Ей и самой надо было топать на вокзал, но остановиться она не могла. А Валентин шел и не оглядывался, точно ничего и не чувствовал. Обернулся он, лишь подойдя к прибрежной отмели.
– Что ты ходишь за мной? Не ходи, а?
Девушка остановилась, опустила глаза в гладкую речную гальку.
– Почему? – наконец спросила она.
– Убьют тебя, дуру, – только и ответил Валька-капитан. – Жалко.
Лена молчала. И не поднимала глаз.
– Я не на курорт еду, Лена! – Он, кажется, впервые назвал ее по имени. – Такие события, как здесь, ожидаются в разных регионах России. И там будем мы с Максимычем.
– А если я хочу быть с тобой... С вами, – произнесла полушепотом Лена.