Двое против всех
Шрифт:
– Проблемы я сам решу. Три года учили. А ты лучше работу подкинь, - ответил Рекс, которого немного задело предложение помощи.
– Покажешь себя хорошо в сложном деле - подкину, не вопрос.
В этот момент открылась входная дверь, и на пороге бара появилась Мэрилин. Су Мин наклонилась к собеседнику ещё ближе и почти неслышно сказала:
– Мой тебе совет: расстанься с ней до того, как она узнает, что ты корп.
А после, не дожидаясь расспросов, встала и повернулась к подошедшей сестре:
– Как видишь, смыться не дала. Он твой. Я предупрежу ребят, что
С этими словами она ушла. Следом направились и ее люди. "А ведь в прикрытии у Су Мин трое, - машинально отметил рейдер.
– Третий остался снаружи, именно поэтому двойка сопровождения не проверила перед выходом, что ждет их за дверью".
– В общем-то, я с делами на сегодня закончила, - сказала Мэрилин.
– И предлагаю больше не тратить время на светские беседы.
Она поднялась. Рекс поспешно встал следом.
Женщина довольно улыбнулась, взяла его под руку и шепнула:
– Обходительный и привлекательный мужчина - это такая редкость... Идем, расскажешь, как прошли у тебя эти три года. Изменился, просто не узнаю...
Рекс действительно попытался обдумать совет Су Мин. Искренне попытался. А потом вспомнил стройную белокурую женщину в длинном полупрозрачном пеньюаре, то, как она ходила по комнате, зажигая свечи, как смеялась, запрокидывая голову, как выгибалась, когда он гладил ее по обнаженной спине. Вспомнил, как отрывал себя от нее, уходя в ночь и понимая, что больше... никогда. Никогда ее не увидит. А потом вспомнил нынешнее утро. И ту же самую женщину, явившуюся к нему в раздевалку. А теперь, значит, расстаться? Ну уж нет. На фиг.
Здесь никто не в курсе, что он корп. Кроме Су Мин. Которая его не сдаст. Значит, Мэрилин никогда не узнает, кто такой Рекс на самом деле и откуда он пришел. А раз не узнает, то и расставаться нет повода. Су Мин просила не огорчать сестру. Вот он и не станет.
* * *
Вечер наступил как-то незаметно: зной слегка угас, но от раскалившихся за день домов, от земли и асфальта все еще пыхало жаром. Впрочем, узкая улица, зажатая между тесно стоящими высотками, была тенистой и почти прохладной. Под окнами средних этажей реяло на натянутых веревках барахло жильцов: штаны, футболки, тряпки. От дома к дому тянулись провода. Электричество, конечно, было не у всех, а лишь у тех, кто мог позволить себе платить людям бонзы, но даже на этой окраине сектора такие обитали. Сверху из открытых окон доносились обрывки разговоров, вопли, детский плач. Это был обжитой квартал, заселенный довольно плотно.
На первых этажах многоэтажек под брезентовыми навесами располагались входы в магазины и забегаловки, кое-где столики по случаю жары были вынесены прямо на улицу.
Диего шел, тихо матерясь. Надо ж вот так - на ровном месте - потерять шанс, реальный шанс! Он шагал, зло пиная мелкие камешки, когда услышал развязное:
– Хой, рубцастый!
Пять Ран вздохнул и остановился. Вот уж кого бы совсем не видеть.
В дверном проеме маленького бара стоял тощий
– Разговор есть, - сказал Штырь, силясь казаться уверенным и дерзким.
– Зайдешь? Угощаю.
Диего плюнул и направился к бару:
– Угощаешь. Сам вызвался.
– Ага, - собеседник заулыбался.
Внутри бар был крохотным и полутемным: стойка, полки со спиртным, два пивных крана и пять столиков: три возле стойки, один у окна и один же в углу рядом с дверью в сортир.
Конечно, здесь, как и всюду в секторе, имелся дополнительный, более просторный зал с мебелью и всем необходимым для приема посетителей, однако, пока не начался Праздник, зал оставался закрытым. Всё равно в обычные дни здесь не собиралось столько посетителей, чтобы его заполнить.
Наконец, глаза привыкли к полумраку пивной, и Диего мысленно скривился, увидев Качино. Тот, разумеется, сидел у окна слева от входа. Любимое, блин, место. За дальним столиком орали трое из банды Винта. Пять Ран в тоске подумал, что лучше бы ему сейчас рвануть из-за пояса пистолет и свалить нахрен. Впрочем, троица вроде уже изрядно набухалась и теперь только похабно ржала над какими-то своими шуточками. Вряд ли они тут для того, чтобы подпрессовать должника, иначе столько бы не употребили. Не при Качино, во всяком случае.
– У меня еще неделя, - не доходя пару шагов до бонзы, сказал Диего.
– Я помню, - Качино кивнул на стул.
– Садись, угощаем. На тех весельчаков внимания не обращай, я с такими не работаю. Или ты внезапно и Винту задолжать успел?
Диего отрицательно покачал головой и присел, опершись спиной о стену. Штырь тотчас суетливо метнулся к стойке за стаканом пива.
Пока Диего не отпил глоток, все помалкивали.
– Заметь, не та ссанина, которую ты обычно пьешь, - многозначительно сказал Качино, отчего Диего сделалось только жутче.
За окраинным бонзой ходила слава изобретательного садиста. Говорили, будто некогда он вел дела далеко на юге, в бывшей Мексике, и с той поры сохранил специфические привычки по работе с неугодным контингентом. Пожалуй, поверишь. Мужик Качино хоть и не здоровый, но с головы до пят в татуировках и очень крепкий. Поэтому, если грозился, например, позвоночник вырвать, как-то сразу верилось, что справится без всяких приспособлений. Просто голыми руками. Да еще и пальцы окровавленные после этого оближет. Дернули же Трое оказаться Диего у такого в долгу!
Качино тем временем с прежней доброжелательностью продолжал:
– Мне вот интересно, ты сколько еще по мелочевке шустрить собираешься?
– Пока крупняк не найду, - сказал Пять Ран и сделал еще глоток пива, потому что в горле у него от таких заходов внезапно пересохло. Пиво, к слову говоря, и правда было куда лучше того, которое он обычно мог себе позволить.
– Вот этим ты мне и нравишься, - похвалил Качино.
– Не "подвернется", не "свалится на голову", а "пока не найду". Ну и как поиски?