Двое с лицами малолетних преступников (сборник)
Шрифт:
— Где лотерея? — бесновался деверь. — Я вас спрашиваю — где наш лотерейный билет?
Синцов промолчал на кладбище, теперь звонил из прокуратуры:
— Прошу вас держать меня в курсе ваших действий. — Небрежно добавил: — У прокурора лежит письмо Тихоновой.
Когда она его только написать успела, еще и полутора часов не прошло. Заявление о продажном инспекторе Конове, который в сговоре с преступным миром ограбил могилу покойного мужа.
— Жду сообщений, — сказал
Конов откинулся в кресле. Не шелохнувшись, не меняя позы сидел десять минут. На десятой минуте он перестал ругать свою службу, малоумную Тихоншу, прокуратуру, начальника. Переключился на себя. «Нельзя давать себе послабления, вот что, инспектор, — говорил он себе, — ты же не в похоронном оркестре работаешь. Стоп! — У него начал оживать взгляд. — Не надо давать себе послаблений… А ты? Вчера… Сэр! Сэр…»
Конов подобрался в кресле, живо накрутил телефон:
— Морг? Инспектор Конов. Меня интересует бродяга, которого мы к вам доставили…
На счастье, Сэра не успели похоронить. Конов позвонил подполковнику. Невозмутимо выслушал ругань в свой адрес, попросил в помощь оперативника — толкового лейтенантика Гену из молодых.
— Сначала в морг, — сказал он Гене. — Нужен пиджак с тела одного покойника — бомжа… С этим пиджаком поедешь к Тихоновой. Предъявишь на опознание.
Гена уже был у дверей. Конов сказал:
— Там она будет орать, не обращай внимания — дикая…
Сам Конов вторично проглядел оперативную сводку событий. Нашел место, где рассказывалось о задержании Сэра в нетрезвом состоянии, и выяснил фамилию командира патрульной машины. Наудачу он опять был в патруле, с ним можно было связаться по рации.
— Сержант! — кричал Конов в трубку. — Как тебя зовут?
— Петр.
— Петро, просьба — дуй сюда. Срочно!
Пока сержант добирался, в Государственный банк ушла телеграмма: «Задержать выплату по билету лотереи «Пепси» за номером 067 050426».
Лейтенант Гена привез пиджак Сэра. Тихонова опознала его как принадлежащий покойному мужу.
— Ну как там вообще? — дипломатично спросил Конов.
— Вроде как бы ей выстрелили крупной солью в мягкое место, — так же дипломатично ответил лейтенант Гена.
— Обзвони гостиницы. Анатолий Адольфович Шиш. Где останавливался, как наследил и списки жильцов, которые с ним пересекались. Если, конечно, он жил в гостинице…
Сержант с патрульной машины, молодой, голубоглазый, был хороший милиционер — помнил все до мелочей, не задавал глупых вопросов, понимая, что коллега Конов крупно попал.
— Мы патрулем ехали по кладбищу, это входит в наш маршрут. Вдруг навстречу бежит пьяный, напоролся на нас, побежал от машины. Мозги, видать, совсем пропил… Я сделал предупредительный выстрел, и он вернулся к машине. Прибежал как миленький.
— Что он делал на кладбище?
— Пил, что
— Почему не написал об этом в рапорте?
— А что писать? Это глухонемой с кладбища, мы его знаем. Он ничего не нарушал. Мы вообще могли им не заниматься, вызвать «скорую» — и все. Так, по-человечески взяли и довезли. А у пьяного не было документов, его привезли в милицию, к утру выпустили.
Кресло заскрипело под тяжелым Коновым. Он достал из-под стола пиджак, положил перед сержантом.
— Не помнишь, он в пиджаке был?
Сержант повертел пиджак.
— Пиджак был, — сказал он, — не знаю, этот или нет. Но он не на бомже был, валялся на асфальте, рядом с глухонемым. Мы его под голову ему положили. Пол в машине железный. Так с пиджаком и сдали в больницу…
Через полчаса Конов был в психбольнице.
— Пиджак? — Неправдоподобно золотоволосая медсестра наморщила аккуратный лобик, полистала толстую книгу. — Когда он поступил в первый раз, у него был пиджак. Вот… в описи вещей записан.
— Как это в первый? — спросил Конов.
— А вы не знаете? Его выпустили, он напился и устроил в городе драку.
— Сейчас он здесь?
— В пятой палате для буйных.
— А пиджак?
Сестра мотнула кудряшками на лбу, опять полистала свою книгу.
— Нет, — сказала она, — сейчас он поступил к нам без пиджака… Его забирал родственник, — припомнила она.
— Как выглядит?
— Молодой человек с такими длинными волосами, высокого роста.
— Могли бы узнать?
Она пожала плечами:
— Наверно.
Дежурный врач проводил Конова к Грише. Тот сидел на кровати, свежестриженый «под ноль», смотрел в окно, не вступал ни в какие переговоры.
— Странная история, — говорил врач, — он наш давний клиент, но такое впервые… Такая агрессивность… Напал на женщину с ребенком. Хорошо, рядом оказался муж.
Пострадавшие от Гриши были хорошие, мирные люди. Они до сих пор не могли прийти в себя от случившегося. На их место поставь любого, такое не забудешь — ревущий сумасшедший с лопатой наперевес… Они вышли погулять с детьми. Муж со старшим ребенком пошел покупать мороженое, жена с маленькой дочкой осталась ждать.
— Кто-то обронил паспорт. Я подняла и тут увидела, как бежит этот урод с лопатой. Я еще стою и говорю громко: «Чей паспорт, граждане?» Тут он на меня и обрушился. Я закричала.
— А кто обронил паспорт? — спросил Конов.
— Я не заметила. Сразу я подумала на молодого человека. Окликнула, но он даже не оглянулся.
— Как выглядел?
— Он не обернулся, не знаю. У него были длинные волосы.
— Как одет?
— Не помню.
— На нем не было темно-синего пиджака?