Двое с лицами малолетних преступников (сборник)
Шрифт:
«Да что это такое, — шептались зрители, — она им вкручивает черт знает что, а они как чурки».
— Никакого билета не было! — протрубила адвокат.
Переждала сумбур в зале. Посмотрела на подзащитного Полундру, и все посмотрели. Голос ее стал мягче, жалостливее. Полундра ни с какой стороны не был связан с этой историей. На кладбище он вообще не бывал, у него там никто не похоронен. Где находится обиталище бродяг, он не знает, название Париж не слышал. Он приехал по своим делам в город, снял номер в гостинице, и все бы кончилось мирно и хорошо и не волновались бы сегодня
Полундра выиграл по лотерее! По этому случаю он решил выпить. Некрасиво, конечно, но по-человечески понятно. По своей расположенности к людям решил угостить случайных знакомых. Они напоили его, избили, сняли вещи, отобрали деньги. Глупые подонки не подозревали, что его богатство заключается в клочке бумажки, то есть билете, и не забрали его. Следы побоев подтверждаются данными экспертизы. Что делать в чужом городе избитому, без документов, без копейки денег?.. И он продает свой билет Алику, Альберту. На что имеет полное право.
«Из-за чего сыр-бор разгорелся? — думали некоторые зрители в зале. — Действительно, наверно, злые у нас в Судимове люди». После ее речи становилось жалко всех. И Полундру, и мертвого пожарника, и переволновавшегося Алика.
— Я хотела бы отметить низкую квалификацию следователя и прокуратуры вообще, — сказала адвокат на закуску. — По существу, все обвинение строится на показаниях двух несовершеннолетних. Вот передо мной письмо родителей одного из них — Кухтина. Здесь написано, что их сын отказывается от своих показаний. Второго свидетеля, тоже несовершеннолетнего, нет в суде, и, думаю, не надо мучить детей, заставляя придумывать неправду.
— Я здесь! — раздался голос от двери, и все оглянулись.
Оглянулись и засмеялись: Винт был перепачкан с ног до головы, вроде его первоклассники на уроке рисования раскрашивали под черта. «Да уж, — завздыхали в зале, — не было свидетеля, но и это чучело». Никто, кроме конвойного солдата, не заметил движения Полундры. Он даже привстал, чтоб лучше разглядеть новое лицо.
Адвокат мигом собралась с мыслями и вспомнила закон. По нему подросток может выступать в суде только в присутствии родителей. А если нет родителей, пусть идет домой играть. Прокурор знал другой закон. Вместо родителей с подростком в суде может выступать его классный руководитель или воспитатель, если он из детского дома. Объявили перерыв, пока не объявится Лина Романовна.
Добраться из деревни до города можно было только поездом. Утром рано Винт взял мешок и пошел, как обычно, за травой для кроликов. Мешок спрятал и через лес побежал к вокзалу. Денег не было. Он попытался сунуться в один поезд, другой, проводники попались бдительные, и проехать бесплатно не удавалось. С третьим поездом Винт решил не рисковать. С другой стороны тамбура есть лестница на крышу, ряд приваренных к вагону ступенек. До отправления он стоял на такой. Когда состав тронулся и кончились подъездные пути, вылез на крышу. Ехал веселее, чем в душном вагоне. Хлопотно было перед каждой станцией покидать крышу, чтобы не увидели железнодорожники или милиция. От этого лазания он был весь в копоти, будто его из трубы вынули. За время перерыва
— Ты слышал, что нам здесь рассказал адвокат? — начал прокурор.
— Да, — сказал Винт, — я был в коридоре, но дверь не совсем закрыта. Я слышал.
— Ну и как?
— Я протестую! — густо сказала адвокат.
Судья спохватился и сказал строго:
— Вопросы и ответы только по существу дела.
— По существу она все наврала, — сказал Винт.
Адвокат хотела изобразить обморок из-за крайнего возмущения, но она выглядела здоровее всех в зале, и у нее ничего не вышло. Пришел черед вмешаться Лине Романовне.
— Ребенок волнуется, — объяснила она. — В городе вообще ужасная языковая культура. Как надо сказать, Елхов?
— Тетенька все выдумала.
Лина довольно посмотрела на судью.
— Дальше что надо сделать?
— Извиниться.
— Ну?
— Извините меня, пожалуйста, — Винт не сдержался и добавил: — Но все это неправда.
Задавал вопросы прокурор:
— Суд интересуется, был ли связан подсудимый… вон который за решеткой… Ты узнаешь его?
— Конечно. Его зовут Полундра.
— Был ли он связан, знаком с Сэром и Гришей?..
Они сидели у костра, когда увидели свет фонарика на кладбище, рассказывал Винт. Гриша побежал наводить порядок и ввязался в драку с нарушителями кладбищенского покоя. В зале наступила обвальная тишина, когда Винт рассказывал про свое лежание под дряхлым диваном в трансформаторной будке. Всем стало страшно от истории про пьяного бродягу, а особенно про его смерть. Зал стал смотреть на Полундру в том месте, где Винт описывал их утреннюю встречу около Парижа, про знакомые кроссовки на ногах убийцы.
— Сэр был в пиджаке? — спрашивал прокурор.
— Нет. Сколько я его ни видел, он всегда носил свитер.
— Он мог принести пиджак в руках.
— Нет. В обеих руках были пакеты с едой и выпивкой.
— Пиджак мог лежать в будке.
— Не было. Да и кто оставит пиджак, если будка открыта.
— Откуда же взялся пиджак?
— Вот этот принес.
Винт боялся смотреть на Полундру и только повел головой в его сторону. Винту вообще надоело в суде. Все время задавали какие-то дурацкие вопросы. Сначала про пиджак: кому этот пиджак нужен? Дальше началось про кроссовки. Вроде все преступление в том, кто и что носит.
— Ты узнал подсудимого по кроссовкам «Рибок»?
— Да, они очень дорогие. Запоминаются.
— Но он не один ходит в таких кроссовках?
— Они были прямо перед моими глазами.
— Ну и что?
— На правой было заметное пятно от зеленой краски. Он, наверно, по заборам лазал. У нас заборы такой краской красят.
Прокурор торжественно оглядел зал и прочитал протокол: действительно, у подсудимого были изъяты кроссовки «Рибок», на правой — след от зеленой краски.