Двое в лодке
Шрифт:
Голова кружилась, я обхватил её руками, уставился в пол.
Вдох.
Вика говорила, что настоящих бойцов здесь не так уж много, в основном просто здоровые мужики.
Выдох.
Совсем не обязательно, что мне в пару поставят опытного убийцу, всё-таки первый бой.
Вдох.
Меня не стали бы везти через море для того, чтобы убить в первом же бою. К тому же я — не в чёрном списке, я не обязан драться до смерти.
Выдох. Да. Мой бой остановит Рашид, я не умру сегодня.
Бешено колотящееся сердце понемногу унялось, я осторожно лёг и закинул руки
Я не умру. По крайней мере, сегодня. Какое счастье.
***
Я вышел из оцепенения только тогда, когда передо мной грохнули о пол жестяной тарелкой, в ней плескались пахнущие тухловатым мясом помои, жизненно необходимые моему покоцанному организму. Стараясь не дышать, я как мог быстро вылизал тарелку, запив водой из-под крана. Покрутил в руках очередную банку консервов. Усмехнулся, бросил под кровать, ко второй такой же.
– Васян!
– я обернулся к Андрюхе, с ухмылкой протягивающему мне гнутую ложку, непонимающе нахмурился. Он фыркнул, закатив глаза, сказал медленно, как умственно отсталому, - открывашка, блин.
– А, - я взял у него ложку, глянул ближе. Точно — заточена, зазубрена, с удобным крюком. Подарок, елки-палки!
Быстро распечатал обе банки, одну протянул ему вместе с ложкой назад:
– Спасибо, братуха.
Он взял открывашку, зачерпнул большой кусок рыбы, остальную банку сунул назад:
– Лопай сам, тебе сегодня драться.
Я особо не выделывался — есть правда хотелось. Интересно, это такая политика специально — раз в день кормить? Или им просто влом готовить?
Подчистив обе банки, я незаметно вытащил белую таблетку, проглотил, прислушался к себе, пытаясь уловить какие-нибудь изменения... ноль по факту. Ну и ладно, Вика доктор, ей виднее.
Немного походил по камере, проверяя функциональность своего помятого тела, обнаружил какую-то новую боль в правом колене, запомнил — на эту ногу особенно не опираться. Левое живое — счастливая нога, ей никогда не перепадало.
Вчерашний сценарий с шумом и возбуждением после ужина повторился, только теперь я постоянно ловил на себе взгляды, изучающие, опасливые, настороженные.
«Дерись сразу насмерть, тут никто никого не жалеет».
Андрюха говорил мне это вчера на полном серьёзе. Я осмотрелся вокруг, стараясь делать это незаметно, маскируя внезапное любопытство под разминку. Вокруг разогревались русские и не очень, улыбчивые, угрюмые, волосатые и почти лысые. Смеялись, шутили, кто-то передавал что-то соседу через решётку.
С кем-то из них я буду сегодня драться.
С кем? Может, с вон тем стариком, сухим и жилистым, который в первый день обозвал меня мясом? Или с коренастым русским из клетки напротив, который подсказал время? А вдруг, с Андрюхой?
Взгляд скользнул по мускулистому торсу с тигром, будто обжёгшись, отскочил обратно.
«Те, кто в чёрном списке, дерутся только между собой».
Фух... Я очень постараюсь туда не попасть.
Осторожная разминка принесла результаты — я разогрелся, сердце перестроилось в боевой режим, стабильно отбивая свою сотню с копейками, мышцы перестали казаться кусками дерева, кое-как пришитыми к костям. Я был готов
Не люблю, когда за меня решают, страшно не люблю!
Ненависть поднялась откуда-то из-под земли, прокатилась от ног горячей волной, ударила в голову, сделав мир болезненно-чётким и очень ярким. Ненависть придавала сил.
Я почувствовал, как по лицу расползается не предвещающая ничего хорошего кривая ухмылка... Что со мной? Не сказать, чтобы я всегда был пай-мальчиком, но такой злобы у меня тоже не водилось. Так откуда — стимуляторы в еде? В воде? В Викиной таблетке? И чего мне от этого ждать? Химию в собственной крови я тоже не люблю, чёрт, ненавижу быть таким беспомощным!
Охранники принесли сундук с бинтами, я стал копаться в нём, подбирая экипировку. На странную злость решил забить — всё равно я ничего не могу с этим сделать, пусть будет как будет. Вымыл под краном ноги, вытер простынёй, тщательно зашнуровал мокасины. Облепил пластырем царапины и стёсанные участки кожи на руках, натянул лапы, проверил — порядок. Краем глаза заметил, что Андрюха за мной наблюдает, повернулся, поднял брови. Он пожал плечами, отвернулся и отошёл от решётки. Как знаешь.
Охранники построили зрителей, повели по знакомому коридору, где-то на очередном повороте меня ткнули стволом под рёбра, отводя в сторону, вместе со мной топали ещё пятеро ребят, не особенно внушительного вида, но крупные. Я изучал их походку краем глаза.
Первая схватка была не моя, двоих вытолкнули за ворота, я пару минут поухмылялся, глядя на киношные неэффективные удары, закончившиеся вознёй на полу. Один всё же умудрился оседлать другого, теперь методично расквашивал ему физиономию, забрызгивая кровью серо-бурый песок.
Гонг загудел где-то на втором десятке ударов, бойцов растащили охранники, Рашид что-то рассказывал. Следующая схватка опять не моя — двое ребят уже были чуть сильнее, в одном явственно проступала подготовка борца. Он держался на полусогнутых и постоянно пытался взять захват... ага, за голое плечо, разбежался. Его противник двигался как районный гоп-стоп, пару раз умудрился даже попасть по борцовской физиономии, но был пойман за руку, скручен на полу и качественно придушен. Из сетки его утащили за ноги, я опять не удержал ухмылку. Остался только я и низкий плотный тип из клетки напротив, тот, что подсказывал мне время. Мда, накаркал.
Когда нас вытолкнули в сетку, прожектора на стенах на миг ослепили, звук гонга ударил по ушам, я чисто автоматически поклонился противнику, тут же мысленно обозвав себя идиотом — с верхнего этажа полетели смешки. Противник почти полностью скопировал мою базовую стойку, я удовлетворённо ухмыльнулся — теперь я знаю, чего от него ожидать. Удары посыпались быстрые и чёткие, без излишней силы, просто прощупывающие. Я сообразил, что противник ещё не успел стать таким знатоком негласных правил, как Андрюха, он сразу начал драться серьёзно, без всяких раскачек и игры на публику. А я? Мне как, поиграть или не стоит?