Двое в лунном свете
Шрифт:
В ту ночь он не спал, опасаясь снов, которые – он знал это совершенно точно – ждали его. Даже тогда он знал, что воспоминания о событиях этой ночи будут преследовать его всю оставшуюся жизнь.
Он заставил себя сделать то, чему учили его отец и дед, – те считали, что перед всяким новым делом необходимо составить план. Когда дело было сделано, он позволил себе роскошь – пролить немного редких холодных слез.
На следующее утро, вспоминая старую истину, что Господь помогает тем, кто сам помогает себе, он обогатил себя некоторым количеством церковного серебра. Он выбрал пару
А вообще-то преступный образ жизни оказался не таким уж плохим, во всяком случае, он не ругал себя за такой выбор, вспоминал Уэллс, задумчиво рассматривая кабинет мистера Стоунера. И дело не в том, что его не научили трудиться. Он прошел долгую карьеру мошенника, обманщика и вора.
В комнате никого не было, как он и ожидал. Он хорошо подготовился к делу – целую неделю следил за Джоном Стоунером, прежде чем решиться проникнуть в его дом. В то время он уже знал, что его предполагаемая жертва – большой ученый, который в молодые годы немало времени проводил на Востоке.
Стояла ночь, слуг в доме не было. Осмотр дома незадолго до этого показал, что в библиотеке по-прежнему горел свет. Через щелочку в портьерах он увидел Стоунера – одетый в очень дорогой халат темно-бордового цвета, тот уютно сидел возле камина. На столике сбоку от кресла стоял бокал с портвейном, сам Стоунер был полностью поглощен чтением тяжелого старинного тома.
Эмброуз открыл шкаф. Первым, что бросилось ему в глаза, были карманные часы. Даже в скупом лунном свете он разглядел ни с чем не сравнимое сияние золота. Он потянулся к часам. Дверь из соседней комнаты неожиданно распахнулась.
– Кажется, зрение у тебя даже лучше, чем было у меня в твоем возрасте, – раздался из тени голос Джона Стоунера.
За делом его поймали впервые, но Эмброуз знал: рано или поздно катастрофа произойдет. Он всегда был готов к такому повороту событий – как его учили отец и дед. И, как наставляли его старшие члены семьи, у него был не один план, а два.
Скорость и ловкость составляли основу Плана Побега Номер Один.
Он ни на мгновение не задержался, чтобы обдумать ситуацию, не говоря уже о том, чтобы схватить карманные часы. Он бросился к окну, чтобы ухватиться за веревку, которую заранее привязал там. На то, чтобы соскользнуть по ней вниз, ему требовались считанные секунды.
До окна он так и не добрался. Его ноги внезапно потеряли опору. Через какое-то мгновение он обнаружил, что лежит на спине на полу. От удара у него перехватило дыхание.
– Не двигайся!
Не обращая внимания на приказание, он набрал полные легкие воздуха и поднялся на колени. В то мгновение он думал лишь о том, как добраться до окна.
Обутая в сапог нога прижала к полу его лодыжку. Он опять рухнул на пол.
Не успел он подняться во второй раз, Стоунер склонился над ним и схватил сначала одну его руку, а затем другую. Эмброуз пытался сопротивляться. Он был намного сильнее и моложе своего противника.
Эмброуз резко выбросил вверх обе ноги. Стоунер проворно отскочил в сторону.
– Восхищаюсь вашей решимостью, молодой человек, но я не намерен отпускать вас, – проговорил хозяин дома. – Во всяком случае, пока. – Он посмотрел на Эмброуза сверху вниз. – Есть такая поговорка: не пытайся перепрыгнуть через крепостную стену – гораздо проще сделать подкоп под ней.
Эмброуз едва справлялся с поднимавшейся в нем паникой. Он знал, что она может уничтожить его быстрее, чем выпущенная из пистолета пуля.
Похоже, настала пора применить План Бегства Номер Два. Эмброуз начал говорить. Быстро.
– Прошу прощения, сэр. Кажется, я никогда не слышал этой старой пословицы. Это Шекспир или из Сборника поговорок, сэр? – Он говорил холодным, бесстрастным тоном – таким он обычно разговаривал с джентльменами.
Так Эмброузу удавалось внушить им, что он одного с ними круга, рожден среди знати.
Впрочем, это было наполовину правдой. Его отец и дед стали негодяями и грабителями благодаря случаю, но по рождению они принадлежали к знати. Он прекрасно осознавал, что происхождение гораздо важнее чьей-то морали.
Если хоть немного повезет, ему удастся заболтать Стоунера и сбежать от него. Одни джентльмены не любят отправлять других джентльменов в тюрьму.
Глубоко засунув руки в карманы халата, Стоунер наклонил голову, вид у него был весьма довольный.
– Отличная работа, молодой человек, – проговорил он. – Не каждый взломщик домов решится заводить с хозяином столь вежливый разговор в такую щекотливую минуту. Значит, вы сохраняете способность разговаривать, даже когда вас сбивают с ног, а это очень важно.
Эмброуз толком не мог понять, о чем это толкует хозяин дома, но тот хотя бы вел разговор, а не звал констеблей, что приятно.
– Искренне прошу у вас прощения за эту неприятную встречу, сэр. – Эмброуз осторожно приподнялся и сел. – Можете мне поверить, дела обстоят не так плохо, как вам кажется.
– В самом деле?
– Боюсь, сегодняшняя наша встреча стала результатом нескольких бутылок портвейна и неудачного пари с одним из моих друзей. – Он скорчил недовольную гримасу. – Вы же знаете, какие обязательства отягощают плечи всех тех, у кого за спиной Оксфорд. Я не смог противиться вызову.
– И что же за пари это было? – с любопытством спросил Стоунер.
– Как я уже сказал вам, мы с группой друзей проводили вчерашний вечер за выпивкой, – принялся врать Эмброуз. – Один из них – кажется, это был Келбрук – начал травить истории, которые недавно печатались в бульварных газетах. Может, вы их читали? Забавные рассказы – безусловно, выдуманные – о талантливом воре, который очень ловко грабил богатых джентльменов.
– Да, сэр, теперь, когда вы упомянули об этом, я припоминаю, что видел один или два раза что-то похожее в газетах, – закивал Стоунер. – Кажется, журналист, написавший статьи, присвоил грабителю кличку Призрак.