Двое. После
Шрифт:
— Ты чего плачешь? — спрашивает Булат, отстраняясь.
Я всхлипываю и, опустив глаза, тихо смеюсь. Его рука, сжимающая мое колено сплошь покрыта свежими ссадинами. Он дрался с ним из-за меня. Булат первый человек, который за меня заступился.
И следующая мысль: когда приедем домой — нужно будет обработать раны и заклеить.
— Ты будешь смеяться, если я скажу. Или подумаешь, что я сумасшедшая.
— Не подумаю, — хрипло произносит Булат. И требовательнее: — Говори.
Я поднимаю глаза. Он все еще смотрит. Красивый, умный, цельный и справедливый. Разве я когда-нибудь всерьез на что-нибудь рассчитывала? Пожалуй,
— Это я от счастья. Потому что мне кажется, что ты меня любишь.
Я, должно быть, выгляжу словно нахожусь не в себе: плачу и не могу перестать улыбаться. Быть может, уже через секунду, Булат скажет что-нибудь вроде: «Не будь такой самонадеянной, Таисия», и я пойму, что на эмоциях выдала желаемое за действительное. Быть может, он не захочет меня разочаровывать и просто промолчит.
Его взгляд теплеет — так Булат улыбается без улыбки. Я тихо выдыхаю, потому что в следующий момент он касается пальцами моего лица и осторожно гладит.
— Тебе, не показалось, Таисия.
44
— Дорога прямая, и никто не преследует цели на нас наехать, — твёрдо произносит Булат, поглядывая на меня с пассажирского сиденья. — Расслабь спину и не пытайся задушить руль. У тебя всё отлично получается, Таисия.
Я облизываю пересохшие от волнения губы и немного ослабляю хватку на руле. Хочется обтереть ладони о свитер — настолько они влажные. Как я вообще могла согласиться сесть за руль в незнакомой стране на незнакомом маршруте и на дико дорогой машине? Всему виной моё желание произвести на Булата впечатление отсутствующими навыками вождения. А если мы вдруг попадём в аварию? Жуткое начало для сказочных каникул, о которых я столько мечтала.
— Если тебе так станет спокойнее, то машина полностью застрахована, — словно подслушав мои мысли, продолжает он. — И скорость у нас небольшая.
— Может, ты всё же сам за руль сядешь? — сиплю я, не отрывая взгляда от дороги, чтобы даже на секунду не лишиться концентрации.
— Для чего? Едешь ты отлично. Твоя идея о личном водителе не так уж и плоха.
Булат говорит это так расслабленно и шутливо, что напряжение во мне постепенно начинает спадать. Если бы я ехала совсем плохо, он бы, конечно, не стал рисковать и сам сел за руль. Действительно, что плохого может случиться? Дорога из аэропорта отличная, да и машин по сравнению с вечерним Садовым не так много.
Я, наконец, позволяю спине соприкоснуться с обшивкой сиденья и беззвучно выдыхаю. Через каких-то двадцать минут я окажусь в городе своих мечты — Риме, и со мной будет Булат. Реальность превзошла мои самые смелые ожидания. А ведь было время, когда я убеждала себя, что мечтать — плохо, потому что несбывшиеся мечты влекут за собой разочарования. Глупости! Чудесам есть место в жизни, достаточно в них верить.
— Я как-то видела похожий сон. В нём я была за рулём, а ты так же сидел рядом и говорил, что я хороший водитель.
Тут я не удерживаюсь и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на реакцию Булата: наверняка улыбнётся.
—
— Я проснулась. И что значит «многое бы объяснил»?
Я интуитивно чувствую, что нашла повод вырвать из уст Булата комплимент или услышать очередное признание, которыми он не любит лишний раз разбрасываться и которые от этого становятся ещё более ценными, но он лишь усмехается:
— Многое. Едешь ты отлично, но всё же верни взгляд на дорогу.
В последнее время Булат стал больше шутить, хотя, возможно, он, как и я, просто настроился на отдых. Целую неделю мы проведём в моей любимой Италии только вдвоём. Когда Булат мне об этом сказал, я натурально расплакалась от счастья. Четыре дня мы пробудем в Риме, а в оставшиеся — посетим Флоренцию и Неаполь. У меня будет шанс увидеть Помпеи, о трагедии которого я столько читала.
— За следующим поворотом перестройся в правый ряд и прижмись к обочине, — снова подаёт голос Булат. — Скоро начнётся город, и лучше будет поменяться местами, потому что ты наверняка захочешь смотреть по сторонам.
Булат всё правильно говорит — захочу. Это же Рим! Город, о котором ходит столько легенд и снято так много фильмов; место, где каждый камень имеет свою историю.
— Посмотри, как стильно! — захлёбываясь восторгом, я тычу пальцем в балкон, украшенный зеленью. — А видел ту машину? Такая крошечная и так близко припаркована к другой! А как красиво оформлено уличное кафе! Знаешь, что такое Gelateria? Это мороженое! Здесь всё, как я представляла… хотя нет… Тут лучше!
Булат выслушивает мой нескончаемый поток восхищений с молчаливой улыбкой. Должно быть, ему забавно наблюдать за тем, как я верчусь на сиденье и прилипаю носом к стеклу. Пытаться быть сдержанной и степенной — выше моих сил, потому что сейчас, в этот момент, я стала частью сбывшейся мечты, которая на деле оказалась ещё прекраснее. Может быть, в прошлой жизни Италия была моим домом, потому что именно так я себя чувствую: словно вернулась домой.
Фотографии отеля, в котором нам предстоит провести несколько дней, изучены мной от и до, но это не мешает мне беззвучно млеть от восторга, когда Булат, взяв меня за руку, ведёт нас по сияющему вестибюлю. С роскошью пяти звёзд я знакома ещё по «Холмам», но здесь она другая: более утонченная, более изысканная... Итальянская.
Девушка на ресепшене встречает нас с вопросительной улыбкой, и Булат, положив ладонь мне на поясницу, легонько подталкивает меня вперёд. Ещё в самолете он сообщил, что в нашей поездке на меня возлагаются обязанности его переводчика, потому что с языками, как оказалось, у Булата не слишком ладится. Я-то только рада лишний раз себя проявить и доказать ему, что деньги на моё образование он потратил не зря. Правда, на итальянском говорить пока не решаюсь — перехожу на английский.
— Good morning! We've booked a double room. Karimov Bulat and Volodina Taisiya.
Говорю, а внутри всё буквально звенит от счастья. Двухместный номер для Каримова Булата и Володиной Таисии. И ведь это не сон: я в самолёте несколько раз себя щипала.
— Вещи позже разложим, — говорит Булат, когда двери лифта за нами съезжаются. — Здесь через улицу есть ресторан. Позавтракаем там.
Я улыбаюсь и согласно трясу головой. А я разве против? Что может быть лучше завтрака в Риме сразу по прилёте?