Двое
Шрифт:
– Да.
Виктор хлопнул ладошкой по столу.
– Ну что ты заладила! Что у тебя слов больше нет? Расскажи о чем-нибудь. Ну, давай.
– О чем?
– Ну я не знаю... Что ты любишь?
– Людей люблю.
– Так! А каких людей?
– Всех людей люблю.
– Отлично! А за что ты их любишь?
– Не знаю...
– Гм... ну ладно. А меня ты тоже любишь?
– Вас тоже люблю!
– Сильно любишь?
– Сильно люблю.
– А за что ты меня любишь?
– Не знаю.
Несколько
– Ладно, иди. Я спать хочу.
Девушка бесшумно поднялась. Открыла замок, вышла на площадку. Заработал лифт, кабинка пошла по этажам; вот она остановилась, разошлись-сомкнулись двери, и лифт поехал вниз. Виктор потянулся к настольной лампе и нажал на выключатель. Комната погрузилась во тьму. Он лежал поверх одеяла и смотрел в потолок. И только тишина кругом. И полный покой.
Было чувство, будто он чего-то недопонял. Эта женщина... Они так странно разговаривали, что Виктор и сам теперь не мог вспомнить - о чем же таком они говорили? Запомнилась лишь напряженная фигура, серьезное лицо, да плотно сомкнутые колени. Сидит и молчит о чем-то своем. И он тоже молчит, будто боится нарушить её глубокую думу. Виктор знал одно: он должен еще раз повидать ее. Неужели он не сможет разобраться с этой женщиной и ее сексуальной проблемой? Она больна, это очевидно. И ей нужна помощь. Просто, она чего-то не учла в этой жизни.
– Я знала, что вы придете,- с улыбкой произнесла женщина, увидев его.Заходите.
Виктор буркнул что-то самому малопонятное и вошел.
– Раздевайтесь. Я как раз молоко приготовила. Будем пить молоко с хлебом. Знаете, раньше люди каждый день ели молоко и хлеб. Утром, в обед и вечером тоже.
– Скажете тоже. Что ж они, голодом сидели?
– Зачем, голодом? В молоке были все необходимые для организма микроэлементы и бактерии. Поэтому и не болели.
Виктор с удивлением слушал и пытался представить - смог бы он насытиться одним молоком, или не смог бы.
– Вы странный!- сказала она вдруг, как-то по особенному глянув на него.
– Странный? Но почему? Я обычный. Как все.
– Вы постоянно о чем-нибудь думаете. Что бы я ни сказала, вы сразу начинаете думать.
– Да?- расстроился Виктор.- А я и не замечал.
– Вы мне сразу понравились... когда я увидела вас, там. У вас был такой серьезный вид, словно вы решали мировую проблему.
Понравился... это как?.. Виктор нахмурил брови, но тут же спохватился. Действительно: что бы она ни сказала, он сразу начинает думать. Надо избавляться от этой привычки,- решил он.- Зачем думать, когда все должно быть и так ясно?
Они расположились возле журнального столика из черного полупрозрачного стекла. На столике стоял расписанный яркими цветами поднос, а на нём глиняный кувшин с молоком,- миска с крупными, словно разодранными ломтями хлеба, и два высоких стакана
– Пейте. Берите хлеб.
Стараясь ни о чем не думать, Виктор поднял стакан с молоком, ощутив холод в пальцах. Женщина откусила кусочек хлеба, несколько крошек упало ей на колени, застряло в складках платья. Но она не обратила на это внимания. Отхлебнула из стакана.
– Пейте! Не бойтесь ничего.
– Да я и не боюсь,- ответил Виктор. Укусил хлеб и глотнул из стакана. Сосредоточенно, словно решая сложную задачу, жевали они в тишине хлеб и запивали молоком. Друг на друга не смотрели, как будто ничего такого особенного не происходит. Вот он, и вот она. Сидят, пьют молоко. Ну что такого?
– Ещё?- Она поставила стакан на поднос и вопросительно взглянула на него.
– Нет, спасибо.- Виктор допил молоко и поставил свой стакан рядом. Они откинулись одновременно на высокие спинки, положили руки на полированные подлокотники...
– Вот...- сказала она и грустно улыбнулась.
– Да,- ответил он, но улыбнуться не сумел. Хотел, да не получилось. Почему не может он чувствовать себя так же легко и свободно? А ведь это ей должно быть сейчас неуютно или даже страшно!
– Может, вы мяса хотите?- посмотрела она на него, приподняв брови.
– Мяса?.. Нет, не хочу.- Он покачал головой.- Я это... всё никак не могу разобраться...- Опустил глаза.- Вот вы... такая... нормальная... Так?.. И я нормальный... Но что-то такое у нас получилось, чего я никак не пойму. Вы учились, знаете много, а я что, простой работяга. Я многого не знаю, но вы то всё знаете? Верно? Так что...- Он замолчал, заблудившись в мыслях, не умея выразить свои чувства.
Женщина сидела не шелохнувшись, на лице ее читалось напряженное внимание.
– Вы хотите получить объяснение моего поступка?- подсказала.
– Да. То есть нет!- заторопился он.- Не так! Не объяснение, а вообще. Я многого, видать, не понимаю, а вы понимаете, вы в академии учились. Вы такая... такая уверенная и... красивая.
– Красивая?- удивленно переспросила она.
– Ну, не то что бы сильно. Не как роботы, конечно, но почти. Я потому вас и перепутал тогда.
Женщина несколько секунд пристально смотрела на него, и вдруг рассмеялась.
– Почему вы смеетесь? Я сказал что-нибудь смешное?
– Нет... Извините. Вы так сказали...
– Что?
– Про робота. Что я почти как робот!- Она снова засмеялась, закрываясь рукой. И Виктор тоже улыбнулся. И, осознав это, постарался сохранить улыбку на лице, запомнить ее. Надо же! Он почти уже смеется!
– Давайте я еще вам молока налью,- перестав смеяться и поднимаясь, сказала женщина.- Как вас зовут?
Он машинально поднялся.
– Виктор.
– А меня Мирослава.- Она протянула ему руку.