Двое
Шрифт:
Сегодня мне ни с кем не по пути,
И смотрят на меня с улыбкой люди.
А может быть попутчицу найти?
Найти легко — терять труднее будет.
А за окошком начало светать,
Мой скорый поезд в новый день заедет.
Меня ногами просят не болтать –
Вторая полка, а внизу соседи.
Меня с моей штормовкой на плечах,
Старушки оборванцем называют.
Летят пылинки в солнечных
И на стекле оконном застывают.
Опять душа над скалами парит,
Плывёт по рекам, проникает в гроты,
И слышу, кто-то рядом говорит:
«Ну, хватит! Помечтал, и за работу!»
ГРОХОЧУТ ГРОМЫ
Грохочут громы третий день подряд,
Палатки превращая в мышеловку.
Река сменила праздничный наряд
На серую рабочую спецовку.
Клубились тучи на вершинах гор -
Гигантского каракуля папаха.
Ульба бушует, рвётся на простор,
И дыбится в бессилии от страха.
Визгливый скрежет камня по стеклу
Взрывает мир так страшно и жестоко,
Распарывая надвое скалу
Клинком стального водного потока.
Погода давит каждого из нас,
Кривятся губы, убегают взгляды.
Но каждый верит, что наступит час
И в небе вспыхнет радуга отрады.
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ЛЕТА
В тумане спрятались рассветы,
Пригрело солнышко в обед.
Гостей разъехались кареты,
Листва запорошила след.
Цветные вкусные пейзажи,
Хоть натюрморты с них твори -
Созрели фрукты для продажи,
Прилавки ломятся — бери.
Все ямки в лужи превратились,
Одежда мокрая, мешком.
Зонты повсюду распустились,
Гуляют дамочки пешком.
Всё позже по утрам рассветы
И гуще молока туман.
Ну, слава Богу — вышло Лето,
Последний день и Осень к нам.
НИЧЬИ
Отступает сумрак прочь,
Нам осталось так немного –
Угасающая ночь,
Да обратная дорога.
Я прошу: “не уходи,
Ты как утреннее диво!”
Одиночество в груди
Бесприютно, сиротливо.
Пробудившийся ручей
Робко пробуя свой голос,
Вытекает из ночей,
Извиваясь словно полоз.
Уплывает в синеву
Сердце с клином журавлиным.
Слышишь? Я тебя зову
Терпким запахом полынным.
Ты проснулась и к щеке
На секунду прикоснулась,
На
Сердце стукнуло, запнулось.
В шалаше твоих волос
Очи дивные синеют,
А на них росинки слёз.
Я от запаха пьянею.
Я ничей, и ты ничья,
Просто разные мы люди.
Эти ночи у ручья,
Никогда не позабудем.
ЛЕСНОЕ ЭХО
Наконец-то явилась осень!
Значит сон оказался вещим.
Мы дровишек в костер подбросим,
Чтобы высушить наши вещи.
Протекает по швам палатка
И от спальников мокрых свалка.
До чего же ты дремлешь сладко,
И будить тебя просто жалко.
В раннем сумраке, в скрипе сосен
Барабанят седые струи.
Холодрыга, но всё же осень,
Мы порой «вспоминаем всуе».
Вдруг ладошка щеки коснулась,
И как будто теплее стало.
Это, солнышко, ты проснулась,
И дождинкою заблистала.
А когда отжурчит ручьями
Непогоды осенней мета,
Вместе с солнечными лучами
Разгуляется бабье лето.
И как будто святая веха,
Без которой мирок наш тесен,
Отзовётся лесное эхо,
Переливами летних песен.
ПО ТРОПЕ СЕНТЯБРЯ
На зелёный простор
Лёг печальный узор,
Что прошедшим не видан был летом.
Под вершинами гор
Полыхает костёр
Жёлто-красно-оранжевым цветом.
В поднебесье паря,
Белым пухом горя,
К югу тянется клин журавлиный.
По тропе сентября
Прокатилась заря
И запуталась в гроздях рябины.
ЛЮДИ ГИБНУТ НА КОСТРЕ
Как хворост, люди гибнут на костре,
Надеясь, свято веря и любя.
Клянутся в храме на святом одре,
Свои сердца на лоскуты дробя.
Затем судьба разводит по углам,
Неверных или верных — знает Бог.
Наш господин в разводе, а мадам
Одна совсем и суд над нею строг.
Народ бормочет ночи напролёт,
О том, какой конфуз произошёл.
Судейский молоток трибуну бьёт,
Хотя судья подобное прошёл.
Раскатом грома слышен дамский плач,
Что отвлечёт любого от рутин.
На площадь хворост носит сам палач,
Который был когда-то господин.
Как женские сердца в костре горя,