Двор чудес
Шрифт:
Я бледнею, услышав это.
– Нина, ты поклялась, что не будешь этого делать, – повторяет Феми. – Ей не помочь. Так ей не помочь.
Я знаю, что он прав, но все равно во мне поднимается волна ярости.
– Как ты можешь говорить о клятвах, пока она там? Ведь ты клялся в том, что она тебе дорога!
От этих слов он дернулся, как от пощечины. Феми замирает, нависнув надо мной, и дрожит от гнева, лицо становится суровым, будто каменным.
– Именно потому, что она так дорога мне, я обещал ей защищать тебя. Понимаешь, Нина? Это было последним, о чем она меня
Тяжело сглотнув, он опускает глаза и глубже прячет руки под плащом.
– Неужели ты думаешь, что я не пытался ее найти, хоть она меня об этом и не просила? Ведь я вижу и слышу все, что происходит в гильдиях. Думаешь, я не потребовал бы у всех должников отдать мне долги и не заплатил бы все до последней монеты, не отдал бы все драгоценности, которыми владел, чтобы только попытаться спасти ее? Думаешь, я сам бы не пришел сюда за ней?
Меня, как стрелой, пронзает воспоминание, испуганный голос Азельмы: «Они сломали ему руки».
В страхе я смотрю на его руки. Он замирает, когда я тянусь к нему и откидываю назад длинные полы его плаща. Вижу клубок изуродованных пальцев, похожих теперь на крючковатые когти; они все в синяках, переломаны, загнуты под неестественными углами.
– Я Птица, Ястреб, Посланник девяти гильдий Двора чудес, – говорит Феми дрожащим голосом. – Таков Закон. И только потому, что мне все доверяют, только потому, что я брат Томасиса по крови и он просил за меня, только из-за этого меня помиловали.
Кажется, ужас просачивается в каждую клеточку моего тела. Ужас, страх и дурнота при виде того, что они сделали с ним.
– Я поклялся защищать тебя, – продолжает Феми тихим голосом. – Я ей обещал. Кем я стану, если подведу ее и в этом?
В ушах начинает звенеть, и я отворачиваюсь от него. Закрываю глаза и пытаюсь привести мысли в порядок.
– Феми, я не могу ее забыть.
– И спасти ее ты тоже не можешь. Это невозможно сделать. Так это сделать невозможно.
Я несколько раз прокручиваю в голове его слова, пока наконец не осознаю их смысл. Широко распахиваю глаза.
– Думаешь, по-другому можно?
Феми выпрямляется и снова прячет изуродованные руки под плащ. Удивительно, как он сумел забраться сюда с переломанными пальцами.
– Ее нельзя украсть, но можно попытаться купить, – говорит он осторожно и взвешенно.
Во мне зарождается надежда.
– Сколько нужно денег? Больше двенадцати золотых монет?
Я могу раздобыть эту невообразимую сумму. Кражи – это единственное, в чем я действительно хороша.
Феми качает головой.
– Тигр богат сверх всякой меры, – отвечает он. – Золото для него почти ничего не значит. Этот человек привык получать все что пожелает. Ты должна найти то, что ему нужно, но чего у него нет. Он должен страстно этого желать, так, чтобы заплатить любую цену. Если повезет, ты сможешь сама назначить плату: свободу твоей сестры.
Просто гениальная мысль. Я хмурюсь, задумавшись.
– Но что нужно Тигру? – Поднимаю глаза и вижу,
– Чего он всегда хочет? – спрашивает Феми.
Его вопрос, оставшись без ответа, повисает между нами. Но я уже знаю. Я видела сестру, и правда о том, во что она превратилась, так ужасна, что мне не хватает сил произнести это вслух.
«Иногда приходится платить ужасную цену, чтобы защитить то, что любишь».
Есть ли такая цена, которую я не готова заплатить, чтобы спасти сестру?
Нет.
Часть 2
Мертвый волк
1829
Когда вожак стаи не убивает намеченной добычи, весь остаток жизни (обыкновенно очень короткий) недавнего предводителя зовут Мертвым Волком.
7
Перевод Е. Чистяковой-Вэр.
«Il etait une fois… Лис Ренар пришел в дом к Изенгриму Вепрю, пробрался в темноте в его логово. Клинок его был остр, а зубы просили свежей крови. Он встал перед кроватью, в которой спала дочь Изенгрима, и стал смотреть на ее красивое лицо.
Лис пришел, чтобы отомстить. Когда-то Изенгрим и Ренар были назваными братьями. А потом Изенгрим наслал на Ренара адские муки. Он предал их дружбу, уничтожил приближенных Лиса, убил его жену и дочь. А в конце отправил Лиса в темное подземелье, Ублиет-дю-Шатле, место забвения. Долгие годы мучений Лис сидел в темноте и ждал.
Благодаря ловкости и терпению ему удалось бежать. И под покровом ночи он пришел и встал у постели дочери Изенгрима.
«Зарезать, я должен ее зарезать! – кричал сам себе Ренар. – Разве кровь моих людей, моих жены и дочери не взывает к отмщению? У меня отняли все. Я имею право отдать этот темный долг».
И хотя Изенгрим нанес ему неизлечимую рану, несмотря на все свои потери и страдания, Ренар знал, что если сейчас он убьет этого ребенка, то станет ничем не лучше своего врага. Он знал, что не сможет ее убить.
Вместо этого Лис забрал ее. Украл прямо из постели и отнес в свое логово. Сделав это, он причинил Изенгриму ужасные страдания, хуже тех, что испытал он, когда хоронил жену и ребенка, когда видел, как гибли его люди, когда лишился всего, что смог создать. Лис преподнес Изенгриму Вепрю ужасный подарок: неведение о том, что стало с его дочерью, муки от постоянных размышлений о том, жива она или мертва».
6. Тигр
Краем глаза я наблюдаю за Этти. Уменя нет выбора: Тенардье побьет ее, если она будет медленно учиться. А я не могу позволить, чтобы он испортил ее идеальное личико. Уж точно не сегодня.