Двор Крыльев и Гибели
Шрифт:
— Ты потанцуешь со мной?
Облегчение, счастье и небольшая тень беспокойства.
— Да, — выдохнул он. — Да, конечно.
Так что я позволила ему повести меня в быстрый танец, вращая и наклоняя меня, люди хлопали и веселились. Танец за танцем, пока пот не начал стекать по моей спине, когда я старалась не отставать, держать улыбку на лице, не забывать смеяться, когда мои руки были так близки к его горлу, что могли бы задушить.
Наконец музыка перетекла во что-то медленное, и Тамлин замедлил темп. Когда другие сочли своих партнеров
— Сегодня утром... С тобой все в порядке?
У меня закружилась голова.
— Да. Я... я не знаю, что это было, но да. Ианфе... не впала в безумство?
— Я не знаю. Она видела, как это произошло, но не думаю, что она легко переносит сюрпризы.
— Мне следует извиниться.
Его глаза вспыхнули.
— Зачем? Возможно, это и правду было благословение. Магия до сих пор удивляет меня. Если она злится, то это ее проблема.
Я сделала вид, что подумала, прежде чем кивнуть. Прижалась ближе, испытывая отвращение к каждому месту, где наши тела соприкасались. Я не знала, как Рис вытерпел это — терпел Амаранту. На протяжении пяти десятилетий.
— Ты прекрасно выглядишь сегодня, — сказал Тамлин.
— Спасибо, — я заставила себя посмотреть на его лицо. — Люсьен... Люсьен сказал мне, что ты не совершил Обряд на Каланмэй. Что ты отказался.
И позволил Ианфе увести его в ту пещеру.
Он сглотнул.
— Я не смог это вынести.
И все же ты смог вынести заключение сделки с Хайберном, как если бы я была украденной вещью, которую нужно вернуть.
— Возможно, благословение этим утром было не только для меня, — предположила я.
В ответ он лишь погладил мою спину.
Это было всем, что мы сказали на протяжении еще трех танцев, пока голод не привел меня прямо к столам, где теперь был подан ужин. Я позволила ему наполнить мою тарелку, позволила ему обслужить себя, когда мы нашли место под старым искривленным дубом и наблюдали за танцами и музыкой.
Я почти спросила его, стоило ли оно этого — стоило ли мое возвращение отказа от всего мира. Потому что Хайберн придет сюда, на эти земли. И здесь больше не будет песен и танцев. Не после их прибытия.
Но я молчала, когда солнечный свет погас и наконец настала ночь.
Звезды сверкнули, заявляя о себе, тусклые и маленькие над пылающими кострами.
Я наблюдала за ними еще много часов празднования и могла поклясться, что они составляли мне компанию, мои молчаливые и верные друзья.
ГЛАВА
5
Я вернулась в поместье через два часа после полуночи, слишком усталая, чтобы остаться до рассвета.
Особенно когда заметила, как Тамлин смотрит на меня, вспоминая рассвет в прошлом году, когда он отвел меня и поцеловал
Я попросила Люсьена сопроводить меня, и он был более чем счастлив сделать это, учитывая, что теперь его собственный статус мужчины с мейтом сделал его незаинтересованным в женской компании. И учитывая, что Ианфе весь день пыталась загнать его в угол, чтобы узнать, что произошло на церемонии.
Я переоделась в маленькую кружевную ночную рубашку, которую когда-то носила, чтобы порадовать Тамлина, и обрадовалась, что пот стекал с моего тела, и плюхнулась в кровать.
Почти полчаса я ворочалась по простыням, сжимая их.
Аттор. Ткачиха. Моих сестер бросают в Котел. Все они крутились вокруг меня. И я позволила это.
Многие все еще праздновали, когда я вскрикнула, резкий короткий всхлип, из-за которого я спрыгнула с кровати.
Стук моего сердца был в моих венах и костях, когда я открыла дверь, потная и измотанная, и пересекла коридор.
Люсьен ответил на второй стук.
— Я слышал тебя... что-то случилось.
Он осмотрел меня, широко распахнув глаза при виде моих растрепанных волос и потной ночной рубашки.
Я сглотнула, вопрос отразился на моем лице, и он кивнул, отступая в комнату, чтобы дать мне войти. Обнаженный до пояса, он успел вытащить брюки, прежде чем открыть дверь, и поспешно застегнул их, когда я прошла мимо.
Его комната была цвета Осеннего Двора — единственная дань дому, которую он показывал — и я изучила темное пространство, смятые простыни. Он присел на мягкую ручку большого стула у почерневшего камина, наблюдая, как я сжимаю руки в центре малинового ковра.
— Мне снилось это, — прохрипела я. — Подгорье. И когда я просыпаюсь, то не могу вспомнить, где нахожусь, — и подняла свою левую руку без обручального кольца. — Я не могу вспомнить, в каком времени нахожусь.
Правда — и наполовину ложь. Мне все еще снились те ужасные дни, но больше они не поглощали меня. Больше я не бегала в ванную посреди ночи, выворачивая внутренности.
— Что тебе снилось этой ночью? — тихо спросил он.
Я встретила его глаза своими, затравленными и мрачными.
— Она прижала меня к стене. Как Клэр Беддор. И Аттор был...
Я вздрогнула и провела руками по лицу.
Люсьен встал и подошел ко мне. Волна страха и боли в моих словах скрыла мой запах, мою силу, когда мои темные ловушки в доме слегка вздрогнули.
Люсьен остановился в полуметре от меня. Он не стал возражать, когда я обняла его шею, уткнувшись лицом в его теплую голую грудь. Это морская вода подарка Тарквина капала с моих глаз, текла по моему лицу и на его золотистую кожу.
Люсьен тяжело вздохнул, обнял меня за талию одной рукой, а второй придерживал мою голову.
— Мне жаль, — пробормотал он. — Прости меня.
Он обнял меня, успокаивающе поглаживая по спине, и я перестала плакать, морская вода высыхала, будто влажный песок на солнце.