Двор Крыльев и Гибели

Маас Сара

Пока она говорила, Кейр — стоящий с двумя молчаливыми капитанами Несущих Тьму — внимательно смотрел на нее. Я приготовилась услышать от него очередную насмешку, но мужчина лишь вернулся к изучению карты. Эти встречи были единственным местом, где она признавала роль своего отца на этой войне — и даже тогда, даже сейчас, она почти не смотрела в его сторону.

Но это все равно лучше, чем откровенна враждебность, хотя я не сомневалась, что Мор не настолько глупа, чтобы набрасываться на Кейра, пока нам все еще нужны его Несущие Тьму. Особенно после того, как легион Кейра понес многочисленные потери во время второго боя. Даже если Кейр

и был в ярости из-за этих жертв, то он не показывал этого — как и его воины, которые не разговаривали без необходимости с теми, кто не состоял в их рядах. Полагаю, они куда больше предпочитали молчание. И чувство самосохранения Кейра не давало ему открыть рот на этих встречах — и велело ему соглашаться со всеми отданными ему приказами.

— Хайберн все откладывает решающее сражение, — пробормотал Гелион. — Почему?

Я посмотрела на Нэсту, которая вместе с Элейн сидела у жаровни с фейским светом.

— У него все еще нет недостающей части. Силы Котла.

Рис наклонил голову, изучая карту, а потом посмотрел на моих сестер.

— Кассиан, — он указал на широкую реку, протекающую внутри Весеннего Двора. — Если бы нам пришлось свернуть на юг с того места, где мы находимся прямо сейчас, чтобы отправиться прямиком в человеческие земли... ты бы пересек эту реку или отошел бы на восток, чтобы обойти ее?

Кассиан выгнул бровь. С его лица ушли вчерашние бледность и боль. Небольшое облегчение.

У противоположной стороны стола стоял Лорд Девлон, который, казалось, собирался высказать свое личное мнение. В отличие от Кейра, иллирийский командир не боялся проявлять свое презрение к нам. Особенно в отношении приказов Кассиана.

Но до того, как Девлон сумел высказаться, Кассиан сказал:

— Переправа через такую реку была бы опасной и отняла бы много времени. Река слишком широка. Даже учитывая рассеивание, нам пришлось бы строить лодки или мосты, чтобы перебраться через нее. И имея армию таких размеров... Мы бы пошли на восток, потом повернули бы на юг –

Кассиан замолчал и побледнел. Я посмотрела, куда теперь направляется армия Хайберна. На восток, по другому берегу этой реки. И с нашим текущим местоположением –

— Он хочет, чтобы мы вымотались, рассеивая своих воинов, — сказал Гелион, улавливая мысль Кассиана. — Сражаясь в битвах. И когда придет время, у нас не будет сил, чтобы рассеиваться через реку. Нам придется идти пешком — и проделать длинный путь, чтобы не пересекать ее.

Теперь заговорил Тарквин:

— Таким образом, он может идти на юг, зная, что мы отстаем от них на несколько дней. И войдет в человеческие земли, не получив сопротивления.

— Он мог сделать это с самого начала, — возразил Каллиас. Мои колени начали дрожать. — Почему сейчас?

И это Нэста ответила ему, все еще сидя у жаровни с фейским светом.

— Потому что мы оскорбили его. Я — и мои сестры.

Все посмотрели на нас.

Элейн прикрыла рот рукой и выдохнула:

— Он направляется к человеческим землям — хочет убить смертных. Назло нам?

— Я убила его жрицу, — пробормотала я. — Ты обокрала его Котел, — сказала я Нэсте. — А ты... — я посмотрела на Элейн. — Твое похищение стало последней каплей.

Каллиас сказал:

— Только сумасшедший будет использовать такую армию только для того, чтобы отомстить трем женщинам.

Гелион фыркнул.

— Ты забываешь, что некоторые из нас сражались на Войне. Мы лично знаем, каким неуравновешенным

он может быть. И что такие вещи вполне в его духе.

Я встретилась взглядом с Рисом. Что нам делать?

Рис провел большим пальцем по моей ладони.

— Он знает, что мы придем.

— Я бы сказал, что он сильно преувеличивает то, насколько мы заботимся о смертных, — сказал Гелион.

Кейр выглядел так, будто согласен с ним, но решил мудро промолчать.

Рис пожал плечами.

— Он принял нашу озабоченность безопасностью Элейн как доказательство того, что сестры Арчерон имеют здесь власть. Он думает, что они убедят нас потащить наши задницы на поле боя, где у нас будет мало преимуществ, и нас уничтожат.

— Значит, мы не будет этого делать? — нахмурился Тарквин.

— Конечно будем, — сказал Рис, выпрямляясь во весь рост и задирая подбородок. — Они будут превосходить нас по численности, и мы будем вымотаны, и все это плохо закончится. Но это не имеет никакого отношения ни к моему мейту, ни к ее сестрам. Стена пала. Она исчезла. Это новый мир, и мы должны решить, как мы положим конец старому и начнем все заново. Мы должны решить, начнем ли мы с того, что оставим беззащитных на смерть. Такие ли мы на самом деле. Не отдельные дворы. Мы, как народ Фэ. Разве мы позволим людям бороться в одиночку?

— Тогда мы умрем вместе, — сказал Гелион.

— Отлично, — сказал Кассиан, глядя на Нэсту. — Если я расстанусь с жизнью, защищая тех, кому больше всего нужна защита, то решу, что умер не зря.

На этот раз Лорд Девлон одобрительно кивнул. Я задумалась, заметил ли это Кассиан — имело ли это для него значение. Его лицо ничего не выражало, не тогда, когда все его внимание было приковано к моей сестре.

— Как и я, — сказал Тарквин.

Каллиас посмотрел на Вивиан, которая печально ему улыбнулась. Я увидела в ней сожаление — о времени, которое они потеряли. Но Каллиас сказал:

— Нам нужно уходить завтра же, если мы хотим получить шанс остановить убийства.

— Даже раньше, — сказал Гелион, сверкая ослепительной улыбкой. — Через несколько часов, — он указал подбородком на Риса. — Ты должен понимать, что люди будут убиты еще до того, как мы до них доберемся.

— Нет, если мы будем действовать быстрее, — сказала я, вращая плечом. Оно все еще болело и с трудом двигалось, но быстро заживало.

Все они выгнули брови.

— Сегодня, — сказала я. — Мы рассеемся — те из нас, кто может. К домам людей — к их городам. И мы рассеем так много людей, сколько сможем до рассвета.

— И где мы их разместим? — спросил Гелион.

— В Веларисе.

— Слишком далеко, — пробормотал Рис, изучая карту. — Чтобы рассеиваться так много раз.

Тарквин постучал пальцем по карте — по своей территории.

— Тогда разместим их в Адриате. Я пошлю туда Крессеиду — пусть она следит за ними.

— Нам понадобятся все наши илы, чтобы сразиться с Хайберном, — осторожно сказал Каллиас. — Тратя их на рассеивание людей –

— Это не трата, — сказала я. — Одна жизнь может изменить мир. Где бы вы все были, если кое-кто решил, что спасение моей жизни — лишь трата времени? — я указала на Риса. — Если бы он посчитал, что спасение моей жизни в Подгорье — трата времени? Даже если это будет двадцать семей, или десять... Они — не пустая трата. Не для меня — или для тебя.