Двор Крыльев и Гибели

Маас Сара

— Я все думала и думала, — продолжила я, — что тебе подарить.

Медленно, так медленно, взгляд Риса скользнул на меня. В его глазах была только бездна силы — которая скрывала звезды.

Я улыбнулась ему, купаясь в этой силе, и послала в его голову картинку.

Своего позвоночника, вдоль которого теперь были вытатуированы четыре фазы луны. И маленькая звезда сияла прямо посередине.

— Но, признаюсь, — сказала я, когда его глаза вспыхнули, — что это подарок для нас обоих.

Щит Хайберна начал

рушиться. Моя магия вырвалась из меня, пробивая себе путь через мир. Снимая чары, которые я наложила пару часов назад.

Перед нашей передовой линией... Появилось облако тьмы, извиваясь и кружась внутри себя.

— О Мать, — выдохнул Азриэль.

Прямо когда мужская фигура появилась рядом с этим вихрящимся черным дымом.

Кажется, обе армии застыли от удивления.

— Ты завладела Уроборосом, — прошептал Рис.

Потому что перед Хайберном стояли Костерез и живое гнездо теней, Бряксис. Прошлой ночью я заключила Костереза в тело Фэ. Оба были обязаны подчиняться по бесхитростным сделкам, теперь вытатуированным на моей спине.

— Да.

Он осмотрел меня с ног до головы, ветер развевал его иссиня-черные волосы, когда он тихо спросил:

— Что ты видела?

Хайберн зашевелился, лихорадочно оценивая тех, кто теперь стоял перед ними. Костерез выбрал тело иллирийского воина в полном расцвете сил. Бряксис остался в темноте, кружащейся вокруг него, живой материи, которую он будет использовать, чтобы раскрыть кошмары своих жертв.

— Себя, — сказала я наконец. — Я видела себя.

Это, возможно, единственная вещь, которую я никогда не покажу ему. Никому. Как я пряталась, свирепствовала и рыдала. Как меня рвало, как я кричала и царапала зеркало. Била по нем кулаками. И потом скрутилась калачиком, дрожа от каждой ужасающей, жестокой и эгоистичной частички, что я увидела внутри того монстра — внутри себя. Но я продолжала смотреть. И не отвернулась от него.

И когда я перестала дрожать, я осмотрела его. Все эти жалкие частицы. Гордость, лицемерие и стыд. Ярость, трусость и боль.

А потом я начала видеть другие вещи. Более важные — более существенные.

— И то, что я увидела, — тихо сказала я ему, когда Костерез поднял руку. — Думаю... думаю, что мне это понравилось. Я простила это — себя. Каждую часть.

Лишь теперь я поняла, что хотел сказать Сюриэль. Лишь я могу позволить плохому сломить себя. Лишь я могу владеть ими, заключать их в себе. И когда я поняла это... Уроборос подчинился мне.

Рис выгнул бровь, хотя по его лицу и пробежала дрожь страха.

— Ты полюбила все — и хорошее, и плохое?

Я слегка улыбнулась.

— Особенно плохое.

Казалось, что эти две фигуры вздохнули — темное облако Бряксиса сделало мощный вдох. Готовясь к удару. Я склонила голову к своему мейту.

— Это к долгой и счастливой жизни мейтов, Рис.

— Похоже, ты меня опередила.

— В чем?

Подмигнув мне, Рис указал на Бряксиса и Костереза. Там появилась еще одна фигура.

Костерез отшатнулся назад.

И я знала — по стройной женской фигуре, по темным распущенным волосам, по вновь красивому лицу... Я знала, кто это.

Стрыга — Ткачиха.

И на темных волосах Ткачихи... Сверкал бледно-голубой драгоценный камень.

Украшение Ианфе. Кровавый трофей. Ткачиха улыбнулась своему близнецу, насмешливо кланяясь ему, и повернулась к войску, раскинувшемуся перед ней. Костерез прекратил свое медленное отступление, смотря на свою сестру еще несколько долгих моментов, а потом снова повернулся к армии.

— Знаешь, ты не единственная, кто может заключать сделки, — протянул Рис с озорной улыбкой.

Ткачиха. Рис уговорил Ткачиху присоединиться к нам –

— Как?

Он наклонил шею, показывая маленькую, скручивающуюся татуировку за своим ухом.

— Я послал Гелиона торговаться от своего имени — вот почему он был в Серединных Землях в тот день, когда он нашел тебя. Чтобы предложить снять сдерживающее заклинание с Ткачихи... в обмен на ее сегодняшние услуги.

Я уставилась на своего мейта. Потом ухмыльнулась, не скрывая жестокости.

— Хайберн даже не подозревает о том аде, что вот-вот опустится на них.

— За воссоединение семьи, — сказал Рис.

А потом Ткачиха, Костерез и Бряксис бросились на Хайберна.

ГЛАВА

70

— Ты действительно сделала это, — пробормотала Амрен, изумленно наблюдая, как трое бессмертных врезались в ряды воинов Хайберна, после чего раздались крики.

Тела падали перед ними; они оставляли за собой горы тел — от некоторых оставались лишь бледные тени, заключенные в доспехи. Костерез и Стрыга высасывали из них жизни. Некоторые сбегали от того, что видели в Бряксисе — олицетворении их самых потаенных страхов.

Рис все еще улыбался мне, когда вытянул руку в направлении армии Хайберна, теперь пытающейся приспособиться к распространяющемуся хаосу.

Он растопырил пальцы.

Обсидиановая сила вырвалась из него.

Огромный кусок армии Хайберна просто...

Окутался туманом.

Красным туманом, и там, где стояли воины, остались лишь металлические стружки.

Рис тяжело задышал, а его взгляд стал немного диким. Удар был хорошо рассчитан. Он разделил армию надвое.

Азриэль выпустил вторую взрывную волну — синий свет прорезал теперь уже незащищенный фланг.

Разъединяя их еще сильнее.

Иллирийцы перешли в движение. Это и был сигнал Риса.

Они рухнули с небес — прямо в тот момент, как со стороны Хайберна в небо поднялся легион существ, похожих на Аттора. До этого они скрывались среди пеших воинов. Загорелись Сифоны, высвобождая щиты — и иллирийцы с убийственной точностью выпустили град стрел.