Двор Крыльев и Гибели
Шрифт:
— Оставьте хотя бы чуть-чуть и мне.
Рис посмотрел на моих сестер, потом подмигнул мне. Тени битвы все еще нависали над нами, но это подмигивание... Я все еще содрогалась от ужаса, что это может быть не по-настоящему. Что все это какой-то лихорадочный сон, который мне показывает Котел.
Это реально, промурлыкал он в моей голове. Я буду доказывать это тебе позже. Часами.
Я фыркнула и принялась наблюдать, как он, использовав поиск еды как предлог, пошел по коридору, засунув руки в карманы.
Оставшись
Люсьен остался, чтобы помочь раненым людям, все еще нуждающимся в исцелении Фэ, но пообещал, что вернется сюда, когда закончит с этим. А что касается Тамлина...
Я с ним не поговорила. Я почти не видела его после того, как он сказал мне быть счастливой и вернул мне моего мейта. Он покинул собрание еще до того, как я успела ему что-нибудь сказать.
Так что я передала Люсьену записку, чтобы он отдал ее ему, если увидит его. Что, как я знала — произойдет. Люсьен сказал, что до того, как прийти сюда, ему нужно будет сделать одну остановку. И я поняла, что он под этим подразумевал.
Моя записка Тамлину была короткой. Она содержала все, что мне нужно было ему сказать.
Спасибо.
Надеюсь, что ты тоже найдешь счастье.
И это было правдой. Не только из-за того, что он сделал для Риса, но... Даже с бессмертием, в жизни не так много времени, чтобы тратить его на ненависть. На том, чтобы чувствовать ее и нести в мир.
Так что я пожелала ему всего хорошего — всей душой, надеясь, что однажды... Что однажды, возможно, он столкнется со скрытыми страхами, разрушительной яростью, выедающей его изнутри.
— Итак, — сказала я своим сестрам. — Что теперь?
Нэста просто развернулась и поднялась по лестнице, каждый шаг был медленным и чопорным. Она закрыла дверь с решительным грохотом, как только добралась до своей спальни.
— После отца, — прошептала Элейн, все еще глядя ей вслед, — не думаю, что Нэста –
— Знаю, — прошептала я. — Думаю, что Нэсте нужно разобраться... во многом.
Слишком многом.
Элейн повернулась ко мне.
— Мы поможем ей?
Я вертела в руках конец косы.
— Да, но не сегодня. И не завтра. — Я выдохнула. — Когда... когда она будет готова.
И мы тоже будем готовы.
Элейн кивнула, улыбаясь мне, и это была неуверенная радость — и жизнь, что сияли в ее глазах. Обещание будущего, сияющего и приятного.
Я повела ее в гостиную, где Кассиан держал в каждой руке по бутылке янтарного ликера, Азриэль уже тер виски, а Мор брала тонкие хрустальные бокалы с полки.
— Что теперь? — задумчиво сказала Элейн, наконец отвечая на мой вопрос, когда ее внимание переместилось на окна, выходящие на солнечную улицу. Ее улыбка выросла, и она была достаточно яркой, чтобы осветить даже тени Азриэля, находящиеся в комнате. — Я хочу разбить сад, — объявила она. — После всего этого... думаю, миру нужно больше садов.
Моя горло сжалось, и я не смогла ей незамедлительно ответить, так что просто поцеловала ее в щеку, а затем произнесла:
— Да — я
ГЛАВА
81
Рисанд
Даже находясь на кухне, я слышал их всех. Жадные глотки определенно самого старого имеющегося у меня ликера, потом звон таких же старинных хрустальных бокалов.
Затем смех. Глубокий, раскатистый — это Азриэль. Смеется со слов Мор, от которых она и сама залилась смехом, пьяно хихикая.
А потом другой смех — серебристый и живой. Красивее музыки, которую играют в бесчисленных залах и театрах Велариса.
Я стоял у окна на кухне и смотрел на сад, разросшийся во всем своем летнем величии, не различая растения, за которыми Элейн Арчерон ухаживала все эти недели. Просто смотрел — и слушал этот прекрасный смех. Смех моего мейта.
Я потер грудь рукой от его звучания — от радости в нем.
Их разговор продолжался, возвращаясь к прежнему ритму жизни, и все же... Близко. Мы были очень близки к тому, чтобы не увидеть все это снова. Это место. Друг друга. И я знал, что этот смех... отчасти он звучал и из-за этого. Как вызов и благодарность.
— Ты будешь с нами пить, или собираешься просто смотреть на цветочки весь день? — голос Кассиана прорезал мелодичные звуки.
Я обернулся, обнаруживая, что он и Азриэль стоят в кухонном проеме, держа в руках выпивку. Еще одна была в изуродованной руке Азриэля — он вызвал голубоватый ветер, чтобы поднести мне ее.
Я обхватил холодный, тяжелый хрустальный бокал.
— Опрометчиво подкрадываться к своему Высшему Лорду, — сказал я им, делая глубокий глоток.
Обжигающий ликер потек по моему горлу, согревая желудок.
— Это держит тебя начеку в твоем преклонном возрасте, — сказал Кассиан, делая глоток. Он прислонился к дверям. — Почему ты тут прячешься?
Азриэль стрельнул по нем взглядом, но я фыркнул, делая еще один глоток.
— Ты действительно открыл хорошие бутылки.
Они ждали. Но снова зазвучал смех Фейры, сопровождающийся хохотом Элейн и Мор. И когда я опустил свой взгляд на своих братьев, то увидел понимание на их лицах.
— Это реально, — тихо сказал Азриэль.
Никто не засмеялся и не высказался по поводу жжения в моих глазах. Я сделал еще один глоток, чтобы смыть комок в горле, и подошел к ним.
— Давайте не будем делать этого еще пятьсот лет, — сказал я немного хрипло и чокнулся с ними бокалом.
Азриэль улыбнулся, а Кассиан выгнул бровь.
— И что мы будем делать до тех пор?
Помимо установления мира и покоя, помимо королев, которые определенно станут проблемой, помимо восстановления нашего разрушенного мира...
Мор позвала нас, требуя, чтобы мы принесли им гору еды. Внушительную, добавила она. И много хлеба.
Я улыбнулся. Улыбка стала еще шире, когда снова раздался смех Фейры — и я почувствовал его по связи, сверкающей ярче, чем весь Звездопад.