Двор Крыльев и Гибели
Шрифт:
— Я посижу с Фейрой. Понаблюдаю.
Люсьен пробормотал что-то о том, что за ним не нужно следить, и мы все посмотрели на него с поднятыми бровями.
Он лишь поднял руки и сказал, что хочет освежиться, и направился в холл.
ГЛАВА
29
Это были самые дискомфортные полчаса в моей жизни.
Мы с Мор потягивали охлажденный мятный чай у огромного окна, ответы трех
Притворялись, пока Люсьен и Элейн сидели в тишине перед темным камином, даже не притронувшись к чаю. Я не осмелилась спросить, пытается ли он залезть к ней в голову, или он чувствует связь как черный прочный мост, как мы с Рисом. Чувствуется ли нормальная связь мейтов совершенно по-другому.
Чашка с грохотом опустилась на блюдце, и мы с Мор оглянулись.
Элейн подняла чашку и отпила из нее, не отрывая от Люсьена взгляда.
Я знала, что Нэста, сидящая в столовой, вытянула шею, чтобы посмотреть.
Знала, потому что Амрен щелкнула пальцами перед моей сестрой, чтобы привлечь ее внимание.
Они возводили стены — в их умах, сказала мне Амрен, когда приказала Нэсте сесть за обеденный стол в столовой, прямо напротив ее.
Стены, которые Амрен учила ее чувствовать — находить в них дыры, которые она оставляла повсюду. И чинить их. Если вещи в Дворе Кошмаров не давали моей сестре понять, что нужно делать, то это была их следующая попытка — другой, невидимый путь. Не всякая магия вспыхивает и сияет, объявила Амрен, и выгнала меня.
Но признаки силы моей сестры... я их не слышала, не видела и не чувствовала. И это не давало объяснений, что они пытаются выманить из нее.
Наше внимание снова привлекло движение на улице, и мы обнаружили Риса и Кассиана прогуливающимися под низкими входными воротами, возвращающимися после их первой встречи с командующими Несущих Тьму Кейра — уже сплоченных и подготавливающихся. По крайней мере, вчера все прошло хорошо.
Оба заметили нас в окне через секунду. И остановились.
Не входите, предупредила я по связи. Люсьен пытается почувствовать, что не так с Элейн. По связи.
Рис прошептал мои слова Кассиану, который склонил голову, наверно так же, как и Нэста, чтобы посмотреть на нас.
Рис иронически заметил, Элейн об этом знает?
Ее пригласили спуститься в гостиную на чай. Так что вот.
Рис снова зашептал Кассиану, который подавился смехом и развернулся, направляясь на улицу. Рис задержался, сунув руки в карманы. Он собирается выпить. Я думаю присоединиться к нему. Когда я могу вернуться, не опасаясь за свою жизнь?
Я показала ему неприличный жест через окно. Какой большой, сильный иллирийский воин.
Иллирийские
Я снова показала ему этот жест, и Мор поняла в достаточной степени, что я им хотела сказать, так что повторила мой жест. Рис тихо рассмеялся и поклонился.
Высшие Лорды прислали ответы, сказала я, когда он начал уходить. День, Рассвет и Зима придут.
Я знаю, сказал он. И я только что получил новость от Крессеиды, что Тарквин раздумывает над приглашением.
Лучше, чем ничего. Я так и сказала ему.
Рис улыбнулся мне, оглянувшись через плечо. Наслаждайся своим чаем, ты, властная надзирательница.
Пойми, я могу использовать надзирателя и для тебя.
У тебя их четверо в этом доме.
Я улыбнулась, когда он, наконец, добрался до низких входных ворот, где ждал Кассиан, который, видимо, в это время вытянул свои крылья, к восторгу полдюжины детей, которые теперь таращились на них.
В другой комнате Амрен прошипела:
— Сосредоточься.
Загремел обеденный стол.
Звук, казалось, напугал Элейн, потому что она быстро поставила чашку. Она поднялась на ноги, и Люсьен сделал то же самое.
— Прости, — выпалил он.
— Что... что это было?
Мор положила руку мне на колено, чтобы не дать мне подняться.
— Это... это был рывок. На связи.
Амрен отрезала:
— Не смей... злая девушка.
Потом Нэста уже стояла на пороге.
— Что ты сделал.
Слова были столь же острыми, как клинок.
Люсьен посмотрел на нее, потом подошел ко мне. Его челюсть сжалась.
— Ничего, — сказал он, и снова повернулся к своему мейту. — Прости — если это встревожило тебя.
Элейн направилась к Нэсте, которая, казалось, почти горела.
— Это было... странно, — выдохнула Элейн. — Будто ты потянул нить, привязанную к ребрам.
Люсьен выставил ей свои ладони.
— Прости.
Элейн лишь долго смотрела на него. И из ее взгляда исчезла ясность, когда она покачала головой, дважды моргнув, и сказала Нэсте:
— Идут вороны-близнецы, один белый и один черный.
Нэста хорошо скрыла свое опустошение. Разочарование.
— Что я могу сделать для тебя, Элейн?
Только с Элейн она говорила таким голосом.
Но Элейн снова покачала головой.
— Солнечный свет.
Нэста раздраженно посмотрела на меня, прежде чем потащила нашу сестру по коридору — в солнечный сад.
Люсьен подождал, пока стеклянная дверь откроется и закроется, и потом выдохнул.
— Там есть связь — это настоящая нить, — сказал он, больше себе, чем нам.