Двор крыльев и гибели
Шрифт:
Губы Риса сжались.
— Не проходит ни одного дня, чтобы я не вспоминал об этом, — сказал он Каллиасу, Вивиан. Их свите. — Ни дня.
Я не знала.
Он сказал мне однажды, все эти месяцы назад, что есть воспоминания, которыми он не может поделиться — даже со мной. Я полагала, что они касаются лишь того, что с ним делала Амаранта. Не... того, чему он стал невольным свидетелем. Вынужден был терпеть, будучи связанным и пойманным в ловушку.
И, стоя рядом с ней, будучи привязанным к Амаранте, пока она отдавала приказ убить этих детей –
—
— Нет, — прямо сказал Рис. — Нет, не вернут. И теперь я сражаюсь, чтобы убедиться, что такое никогда не произойдет снова.
Вивиан посмотрела на своего мужа и Риса.
— Меня не было в Подгорье. Но я слышала, Высший Лорд, как ты пытался... остановить ее.
Боль исказила ее лицо. Она тоже не могла предотвратить это, пока охраняла свою небольшую часть земли.
Рис ничего не сказал.
Берон фыркнул:
— Наконец-то нечего сказать, Рисанд?
Я положила ладонь на руку Риса. И не сомневалась, что Тамлин заметил это. И меня это не волновало. Я сказала своему мейту, не потрудившись понизить голос:
— Я верю тебе.
— Сказала женщина, — возразил Берон, — которая выдала имя невинной девушки вместо своего — чтобы и ее убила Амаранта.
Я стерла из памяти эти слова, воспоминания о Клэр.
Рис сглотнул. Я сжала ладонь на его руке.
Грубым голосом он сказал Каллиасу:
— Когда твои люди восстали...
Я вспомнила, что они действительно восстали. Зима восстала против Амаранты. И дети... это было ответом Амаранты. Ее наказание за непослушание.
— Она была в ярости. Она хотела, чтобы ты умер, Каллиас.
С лица Вивиан исчезли все цвета.
Рис продолжил:
— Я... убедил ее в том, что это не принесет большой пользы.
— Кто знал, — задумчиво сказал Берон, — что член может быть настолько убедительным?
— Отец, — голос Эриса был низким и предупреждающим.
Потому Кассиан, Азриэль, Мор и я неотрывно смотрели на Берона. И никто из нас не улыбался.
Возможно, Эрис станет Высшим Лордом раньше, чем он планировал.
Но Рис продолжил свою речь:
— Она отказалась от идеи твоей смерти. Твои восставшие люди были мертвы — я убедил ее, что этого достаточно. Я думал, что с этим покончено, — его дыхание слегка сбилось. — Я узнал об этом тогда же, когда и ты. Я думаю, что она приняла то, что я вступился за тебя, как предупреждающий знак — и она ничего мне не рассказала. Она... заперла меня. Я пытался проникнуть в сознания воинов, что она отправила, но ее глушитель на моих силах был слишком силен, чтобы удержать их — и они уже все сделали. Она... она послала с ними даэмати. Чтобы...
Он запнулся. Сознания детей — они были разрушены. Рис сглотнул.
— Думаю, что она хотела, чтобы ты меня заподозрил. Чтобы у нас даже не возникало мысли о том, чтобы объединиться против нее.
То, что он, должно быть, видел в умах тех воинов...
— Где она тебя заперла? — спросила Вивиан, обнимая саму себя.
Я не была
— В ее спальне.
Мои друзья не скрывали своей ярости, своей печали от этих деталей, что он скрыл даже от них.
— Рассказы и слова, — сказал Тамлин, откидываясь на спинку своего стула. — Есть ли доказательства?
— Доказательства... — прорычал Кассиан, наполовину поднявшись со своего стула, начиная раскрывать крылья.
— Нет, — вмешался Рис, когда Мор остановила Кассина рукой, заставляя его сесть.
Рис добавил Каллиасу:
— Но я клянусь в этом — жизнью своего мейта, — его рука, наконец, опустилась на мою.
Впервые с тех пор, как я знаю его, кожа Риса была липкой.
Я добралась до Риса по связи, даже когда Рис удерживал взгляд Каллиаса. У меня не было слов. Только я — только моя душа, когда я свернулась вокруг его возвышающихся щитов из черного адаманта.
Он знал, что произойдет здесь, когда мы появимся как мы настоящие, чего это будет стоить ему. Что ему придется показать кроме крыльев, которые он так сильно любит.
Тамлин закатил глаза. Потребовалась каждая частичка моего самообладания, чтобы не броситься на него — чтобы не вырвать его глаза.
Но, что бы Каллиас не увидел на лице Риса, его слова... Он пристально посмотрел на Тамлина, и снова спросил:
— Почему ты здесь, Тамлин?
На его челюсти очертились мышцы.
— Я здесь, чтобы помочь вам с сражением против Хайберна.
— Бред собачий, — пробормотал Кассиан.
Тамлин сердито посмотрел на него. Кассиан, аккуратно сложив крылья, снова откинулся на спинку своего стула, криво улыбнувшись ему в ответ.
— Прости нас, — вежливо вмешался Тэсан, — что мы сомневаемся. И не решаемся поделиться своими планами.
— Даже когда у меня есть информация о передвижениях Хайберна?
Тишина. Тарквин, сидя по другую сторону пруда, наблюдал и слушал — то ли потому, что он был младше остальных, то ли потому, что знал, что выиграет больше, если позволит нам спорить друг с другом.
Тамлин улыбнулся мне.
— Почему, ты думаешь, я пригласил их в дом? На свою территорию? — он сердито рыкнул, и я почувствовала, как напрягся Рис, когда Тамлин сказал: — Однажды я сказал тебе, что буду бороться против тирании, против такого зла. И ты думаешь, что лишь из-за тебя я отступлюсь? — его зубы были белыми, как кости. — Ты с легкостью называешь меня монстром, несмотря на то, что я сделал для тебя, для твоей семьи, — он ухмыльнулся Нэсте, которая хмурилась от отвращения. — Ты видела, что он творил в Подгорье, и все же раздвинула перед ним ноги. Полагаю, что это справедливо. Он был шлюхой Амаранты на протяжении десятилетий. Почему бы тебе не стать его шлюхой взамен?