Двор шипов и роз

Маас Сара Дж.

— В любом случае, Томас никогда тебя не заслуживал, — негромко сказала я.

Моя сестра не улыбнулась, но в её серо-голубых глазах сверкал свет.

— Расскажи мне обо всём, что произошло, — не просьба, приказ.

И я рассказала.

Когда я закончила свой рассказ, некоторое время Нэста просто смотрела на меня, прежде чем она попросила меня научить её рисовать.

***

Обучение Нэсты рисованию оказалось примерно таким же приятным, как я и предполагала, но, в любом случае,

для нас это был повод избегать более оживлённых и суматошных частей дома, который с приближением моего бала всё больше и больше превращался в хаос. Материалы нашлись достаточно легко, но объяснить как я рисовала, убедив Нэсту выражать её мысли и чувства… По крайней мере, она повторяла мои мазки кистью точной и уверенной рукой.

Мы вышли из тихой комнаты, оккупированной нами для рисования, обе забрызганные краской и перепачканные углём, а в усадьбе заканчивались последние приготовления. Вдоль дороги к дому выстроились цветные стеклянные фонарики, а внутри цветочные венки и гирлянды украшали все перила, любые поверхности и каждую арку. Восхитительно красиво. Элейн лично выбирала каждый цветок и инструктировала прислугу, где их следует разместить.

Мы с Нэстой проскользнули верх по лестнице, но когда мы поднялись на лестничную площадку, внизу показались отец и Элейн, идущие под руку.

Нэста напряглась. Отец шептал Элейн дифирамбы, а она лучезарно улыбалась, склонив голову на его плечо. И я была счастлива за них — за комфорт и лёгкость их образа жизни, за радость на их лицах. Да, и у отца, и у сестры были свои маленькие горести, но они оба выглядят такими… беззаботными.

Нэста пошла дальше по коридору и я последовала за ней.

— Бывают дни, — заговорила Нэста, остановившись около двери в свою комнату, расположенную напротив моей. — Когда я хочу спросить его, помнит ли он годы, когда он практически бросил нас умирать с голода.

— Ты тоже тратила каждый медяк, который я зарабатывала, — напомнила я.

— Я знала, что ты всегда сможешь достать ещё. А если бы ты не смогла, то я хотела увидеть, предпримет ли он хоть какую-то попытку заработать самому, вместо того, чтобы вырезать на тех огрызках дерева. Сможет ли он на самом деле выйти за порог и сражаться за нас. Я не могла позаботиться о нас, так, как заботилась ты. Я ненавидела тебя за это. Но ещё больше я ненавидела его. И до сих пор ненавижу.

— Он знает?

— Он всегда знал, что я его ненавижу, даже ещё до того, как мы обеднели. Он позволил умереть нашей матери — в его распоряжении был целый флот, который он мог отправить по всем свету на поиски лекарства, или он мог бы нанять человека и отправить его умолять о помощи в Прифиан. Но он позволил ей увядать.

— Он любил её — он скорбел за ней, — я не знала, что было правдой — возможно, и то, и другое.

— Он позволил ей умереть. Ты бы бросилась на край земли ради спасения своего Высшего Лорда.

В груди снова разлилось опустошение, но я спокойно сказала:

— Да, я бы так и сделала, — и я скользнула в свою комнату, чтобы подготовиться к балу.

Глава 31

Бал

был вихрем из вальса и прихорашивания, из обвешанных драгоценностями аристократов, из вина и тостов в мою честь. Я держалась рядом с Нэстой, потому как она отлично отпугивала чрезмерно любопытных поклонников, желавших больше узнать о моём состоянии. Но я пыталась улыбаться, разве что только ради Элейн, порхающей по залу, лично приветствующей каждого гостя и танцующей со всеми их важничающими сыновьями.

Но я всё думала о том, что сказала Нэста — о спасении Тамлина.

Я знала, что-то не так. Я знала, что он в беде — не только из-за болезни в Прифиане, но и потому что силы, собирающиеся его уничтожить, были смертельно опасны, и всё же… и всё же я прекратила искать ответы, прекратила бороться, счастливая — так эгоистично счастливая — оградившаяся от той звериной, дикой части меня, вынужденной беспокоиться только о выживании час за часом. Я позволила ему отправить себя домой. Я не приложила никаких усилий, чтобы собрать воедино кусочки информации, собранной о болезни или Амаранте; я не пыталась его спасти. Я даже не сказала, что люблю его. А Люсьен… Люсьен тоже это знал — и показал это своими резкими словами в мой последний день в Прифиане, показал своё разочарование во мне.

Два часа ночи, а вечеринка не выказывает ни единого знака о замедлении и завершении. Отец вёл беседу с несколькими другими торговцами и аристократами, которым я была представлена, но чьи имена мгновенно забыла. Элейн смеялась в кругу своих красивых друзей, румяная и блистательная. Нэста молча покинула бал в полночь, и я не стала прощаться, когда тихо ускользнула наверх.

На следующий день, тихие и с заспанными глазами, все мы собрались за обеденным столом. Я поблагодарила сестру и отца за бал и уклонилась от вопросов отца о том, приглянулся ли мне кто-нибудь из сыновей его друзей.

Пришла летняя жара. Я подпёрла подбородок кулаком, обмахиваясь. Ночью я спала урывками из-за жары. В поместье Тамлина никогда не было слишком жарко или слишком холодно.

— Я подумываю о покупке земель Беддор, — отец рассказывал Элейн, кто единственная из нас слушала его. — До меня дошли слухи, что их земля в ближайшее время пойдёт на продажу, раз никто из семьи не выжил, это будет хорошее вложение в недвижимость. Возможно, одна из вас, девочки, могла бы построить там дом, когда захочет.

Элейн заинтересованно кивнула, а я моргнула.

— Что случилось с Беддорами?

— Ох, это ужасно, — заговорила Элейн. — Их дом сгорел и все погибли. Правда, тело Клэр не нашли, но… — она опустила взгляд в свою тарелку. — Это случилось глубокой ночью — семья, их слуги, все. Вообще-то, это случилось за день до твоего приезда.

— Клэр Беддор, — медленно произнесла я.

— Наша подруга, помнишь? — сказала Элейн.

Я кивнула, чувствуя на себе взгляд Нэсты.

Нет — нет, это невозможно. Это простое совпадение — это должно быть совпадение, ведь если это не так…