Двор. Книга 3

Львов Аркадий Львович

— Таки получается, гражданин Чеперуха, — совсем разошелся Адя, — у меня, чтобы не загреметь, одна дорога остается: придет какая-нибудь французская, греческая, итальянская лайба, договориться с капитаном, пусть в трюме или угольном бункере отведет мне надежное место, чтоб мальчики в штатском не могли достать.

— Мысль перспективная, — усмехнулся Зиновий, — но еще вернее — из пушки на Луну.

— Сильно далеко, — расхохотался Адя, — но к тому, Ионыч, идем.

Несколько дней спустя все газеты и радио сообщили потрясающую новость: четвертого октября в Советском Союзе был запущен первый в истории человечества искусственный спутник Земли. Началась новая, космическая,

эра.

Вечером жильцы и соседи собрались в пионерской комнате. Зиновий Чеперуха, специалист по станкам с программным управлением, отвечал на вопросы. По словам Зиновия, в ближайшее время можно ожидать запуска спутника с подопытными животными на борту.

— Ну, Зиновий, — торжествовал Адя, — кто первый сказал, к тому идем, чтоб из пушки на Луну!

— Адька, — признал Зиновий, — у тебя чутье, как у марсиан, если они существуют.

Стояли теплые дни. Люди говорили, второе бабье лето, можно было ходить в безрукавках и летних платьях, вечером набросить легкий пиджак или жакет.

Жанна Андреевна приводила в порядок кусок коридора, из которого для Маргариты Израилевны сделали настоящую студию, чуть не двадцать квадратных метров. Андрей Петрович полностью выполнил обещание, которое летом дал Жанне Андреевне, в райисполкоме зарегистрировали как жилую площадь, включенную в общий метраж квартиры, и разрешили поставить вторые рамы.

У Марины сложились хорошие отношения с Блядансами. Зиночка три раза в неделю приходила на уроки к Маргарите Израилевне. Учительница, с виду мягкая, оказалась очень строгая и требовательная, но успехи ученицы были столь очевидны, что вскоре решили ограничиться двумя уроками в неделю.

Марина удивлялась, что Жанна, такая привлекательная женщина — высокая, блондинка, серые, с чуть заметными крапинками глаза — никого не нашла себе с тех пор, как три года назад ее муж утонул во время шторма на Большом Фонтане, когда волна швырнула его и он разбился о скалы.

Андрей Петрович при случае всегда говорил Жанне Андреевне, чтоб не церемонилась, если будет нужда в совете или в помощи.

Жанна Андреевна смеялась и говорила, что в человеческой истории когда-то был век матриархата, теперь, после тысячелетий патриархата, опять идет эпоха матриархата, потому что физическая сила индивида играет в жизни людей все меньшую роль, а интеллектуально женщины еще покажут себя.

— Марина Игнатьевна, — сказал Андрей Петрович жене, — запомним и будем брать пример.

Марина признала, пример полезный, но, пока дойдем до матриархата, наша француженка по вечерам регулярно ходит в интерклуб, где можно встретиться с французами, с итальянцами и другими средиземноморскими капитанами и штурманами.

Андрей Петрович сказал, не только с капитанами и штурманами, но и с бизнесменами. Раньше был у нас один подход, теперь — другой: не надо отгораживаться, тем более молодой красивой женщине, у которой отец был французский коммунист из портового города Марселя. Кстати, наш музыкант Адя Лапидис тоже бывает в интерклубе, играет для заморских гостей на саксофоне. Гости восхищаются: русский талант!

В последние дни октября Лиза сказала Аде, что неприятные мысли и тревоги почти совсем прошли, теперь она сама не понимает, как могла донимать его своими пустыми страхами. Адя сообщил хорошую новость: в интерклубе пригласили его как саксофониста на концерт в честь сорокалетия Октября. Если удастся, он выбьет контрамарку для Лизы.

Вечером Адя играл в ресторане «Южный», на Гаванной, возле Городского сада. Договорились, что Лиза будет его ждать. В одиннадцать Адя освободился, вышел на улицу, Лиза стояла у входа, хотела подбежать к нему, обнять,

но неожиданно двое загородили дорогу, попросили отойти в сторону, взяли Адю под руки, как будто знакомые, друзья, подвели к легковой машине, отворили дверцу и усадили. Лиза пыталась приблизиться, но один, который оставался у машины, сделал рукой знак, чтобы не подходила.

На следующий день, непонятно откуда пошло, кто мог сообщить, во дворе все знали: Адю Лапидиса арестовали. С Клавой Ивановной сделалась настоящая истерика. Аня Котляр говорила: если Адю не освободят, она повесится. Отец не произнес ни слова, как будто потерял дар речи. Соседи говорили: дай Бог, чтоб выдержал.

XIV

Хотя была только середина мая, солнце начинало припекать прямо с утра, как будто уже в полном разгаре в Одессе лето, женщины ходили в легких ситцевых платьях, мужчины в рубашках с подкатанными рукавами, а мальчики после уроков сбрасывали с себя школьную одежду и бегали по улицам в одних майках, бумажных штанах и сандалях на босу ногу.

Ланжерон и Аркадия, особенно в выходные дни, были забиты так, что на пляже нельзя было сделать двух-трех шагов, чтобы не приходилось переступать через тела, распростертые на подстилках или прямо на песке.

Катерина со своими мальчиками, Гришей и Мишей, приготовила бутерброды с брынзой, три парниковых огурца и два больших яблока, симиренки, которые одновременно были сладкие и немного кислые на вкус.

С бабушкой Олей договорились, что она пойдет на Привоз, купит продукты для себя с дедом Ионой и для семьи Зиновия, который сам в эти дни был в Москве, куда его отправили в командировку с завода. За последние два года, с тех пор как на Всемирной выставке в Брюсселе в 1958 году завод Кирова получил золотую медаль за станок с программным управлением, в создании станка Зиновий был в числе ведущих конструкторов, это была уже третья командировка в Москву. Бабушка Оля говорила, что ее сына скоро будет принимать в Кремле лично Хрущев, который сам каждый раз придумывает что-то новое и готов поддержать тех, кто помогает двигать вперед нашу технику и производство.

Несколько дней назад на заседании Верховного Совета Хрущев заявил, что американский самолет, летевший со стороны Пакистана, неожиданно оказался над Уралом, был сбит нашими ракетами, летчик выбросился с парашютом и остался живой. Теперь он у нас в руках и его допрашивают, как положено в таких случаях.

Многие были убеждены, что это работа американских генералов, которые послали самолет на разведку, а президент Эйзенхауэр, в годы войны командовавший армией союзников, когда американцы вместе с нами громили Гитлера, ничего об этом не знал, иначе бы не допустил полетов самолета-шпиона, тем более над Уралом, три или четыре тысячи километров от границы.

После заявления Хрущева, которое всех насторожило, Верховный Совет продолжал свою работу по намеченной повестке дня и принял постановление об изменении масштаба цен, зарплаты и всех выплат в соотношении десять к одному. Это означало, что теперешние десять рублей будут равняться одному рублю новыми деньгами.

Никто, объяснял Хрущев, от этого не пострадает. Наоборот, все выиграют, потому что в несколько раз сократится денежная масса, находящаяся в обращении, финансовым работникам в банках и покупателям в магазинах будет намного проще производить все расчеты, а трудовая копейка, которая рубль бережет, станет еще значительнее, чем была прежде. Сегодня за копейкой не всякий нагнется, чтобы подобрать, а новую копейку никто сам не отдаст. Новая копейка — это коробок спичек, три копейки — проезд в трамвае.