Дворцовые тайны. Соперница королевы
Шрифт:
Пока укладывали мой сундучок для поездки в Камнор-Плейс, я поклялась себе, что воспользуюсь случаем и хорошенько расспрошу главную камеристку королевы. Она любила поговорить со мной, делилась со мной важными сведениями, потому у меня были все основания надеяться, что уже по дороге в Камнор-Плейс она откроет мне этот самый большой секрет.
Глава 11
— Как ты думаешь, он совершил то, в чем его обвиняют? — спросила я
Ее широкое морщинистое лицо застыло, маленькие глазки смотрели бесстрастно. Но я не сомневалась, что она прекрасно поняла, кого я имею в виду. Она тяжело вздохнула в ответ и отвернулась.
— Я прочитала то, что королева написала на полях своей книги, — продолжала я. — Той книги, что лежит у нее рядом с кроватью и где она записывает свои секреты.
Теперь на лице мистрис Клинкерт явственно проявилась тревога.
— Зря ты это сделала…
— Она написала, что они любят друг друга. И что он пообещал ей вновь стать свободным. Что он хотел этим сказать? Он освободил себя для нового брака, устранив жену, чтобы жениться на королеве? Была ли смерть его жены подарком королеве на день рождения? Она ведь умерла вдень рождения королевы… Или на следующий день?
Мистрис Клинкерт кивнула, но ничего не сказала. Чуть помедлив, она наклонилась поближе ко мне и прошептала:
— Ты слишком много болтаешь.
Всю оставшуюся часть пути я раскрывала рот только для того, чтобы заговорить о вещах незначительных и обыденных. Я больше не упоминала ни королеву, ни лорда Роберта, ни покойную Эми Дадли.
До тех пор, пока мы не прибыли в Камнор-Плейс и управляющий не отвел нас в приготовленные для нас покои, мистрис Клинкерт тоже не произнесла ни слова о том, что меня так интересовало. Когда мы остались одни, она завела меня в глубокую оконную нишу и поведала то, что уже, видимо, не могла и не хотела скрывать:
— Люди судачат о том, что лорд Роберт приложил руку к этому делу. Но так это или нет — неважно. Королева никогда не выйдет замуж ни за него, ни за кого другого.
— Но она обязана. Королевы не правят сами. Лорд Сесил, другие члены Королевского совета, мой отец — все убеждают ее найти себе супруга, и поскорее.
— Цель брака королевы — рождение наследников, — ответила мистрис Клинкерт, — сыновей, которым можно передать трон. А она не может понести ни сына, ни дочь.
— Почему?
— Потому что она не такая, как другие женщины.
Так вот что имела в виду главная камеристка! Королева чем-то больна, либо имеет увечье, а возможно, на нее наслали порчу, или же она — Боже упаси — несет на себе проклятье. А не путает ли чего мистрис Клинкерт? Ведь мы жили рядом с королевой, одевали и раздевали ее, собирали ее грязное белье, застилали ее кровать… Мы, подобно ее личным докторам, хорошо были осведомлены о состоянии ее здоровья. Поэтому я решилась возразить:
— Ты говоришь, что она не такая, как остальные женщины, однако она имеет регулярные месячные истечения. Мы же видим пятна на ее белье. А раз так, значит, у нее могут быть дети.
Мистрис Клинкерт притянула меня к себе совсем близко, и я почувствовала запах трав, которые она обычно жевала.
— Это не ее кровь, — прошептала она. — Это кровь других женщин.
— Каких женщин?
— Про это знают только ее камеристки.
Значит, королева умело прикидывалась, что к ней приходят месячные, как и ко всем
— А лорд Роберт знает правду? — спросила я, чуть помедлив, когда до меня дошел смысл слов моей осведомительницы.
Мистрис Клинкерт подняла брови и пожала плечами:
— Я знаю только одно: королева не хочет стать женой, над которой насмехаются и которую презирают из-за ее бесплодия. Зная, что, если она выйдет замуж, она не принесет мужу детей, она и не вступает в брак.
— Но ей нужен наследник!
— Со временем она его выберет и назначит.
Сердце мое тревожно забилось после откровений мистрис Клинкерт, но столь же пугающей выглядела и картина, открывшаяся нам из окна нашей комнаты. Во дворе поместья царила неимоверная сутолока и стоял такой шум, что тихий голос камеристки королевы почти потонул в нем.
Во двор со страшным грохотом въезжали повозки, груженные оружием, тяжелыми дубовыми бочонками, упряжью, сундуками и корзинами. Их разгружали солдаты и слуги. Они уносили амуницию и припасы в кладовые, примыкавшие к господскому дому. Вооруженные люди то и дело въезжали и выезжали в ворота, перед шорней толпились солдаты, а стражники бросали кости о стену конюшни. Поместье Камнор напоминало военный лагерь армии в походе.
В то же время до настоящей армейской дисциплины этому «войску» было еще далеко, так как было много криков, суеты и неразберихи. Интересно, кто здесь командовал? Я вспомнила, как Уолтер Деверё сказал, что лорд Роберт собирает войска и готов поднять мятеж. Значит, поэтому королева была так бледна и взволнованна в последние дни? Она боится лорда Роберта и его людей? Она оказалась пешкой в игре своего возлюбленного?
Тогда я обратилась за утешением и успокоением к словам моего отца, сказанным им перед моим отъездом в Камнор-Плейс. Он положил руки мне на плечи, заглянул в глаза, как только он один умел смотреть, и произнес:
— Летиция, что бы ты ни увидела и ни услышала, что бы ни сказал Уолтер Деверё, знай одно: дому Тюдоров ничего не грозит. Слишком многие из нас поддерживают нашу королеву. Престол в безопасности!
Отбросив на время размышления о столь серьезных материях, я с облегчением перешла к тому делу, за которым, собственно, меня сюда и послали от имени королевы. Управляющий проводил мистрис Клинкерт и меня в спальню Эми Дадли. На нашем пути мы прошли несколькими коридорами и поднялись по короткой лестнице. На каждой ее ступеньке с краю лежали цветы, которые уже начали увядать. Я поняла, что мы идем по той самой роковой лестнице, откуда случайно упала Эми или откуда ей помогли упасть, потому я невольно затаила дыхание.
Управляющий распахнул двери опочивальни, и мы вошли внутрь. У дальней стены мы увидели пожилую женщину, которая стояла, сжавшись от страха, словно ее должны были вот-вот ударить.
— Пирто! — обратился к ней управляющий. — Эти дамы прибыли из дворца. Их послала сама королева. Понимаешь, о чем я толкую?
Было странно слышать, что мистрис Клинкерт назвали «дамой». Должно быть, управляющий хотел ей польстить. Или просто принял ее за знатную особу, несмотря на грубую ткань и старомодный фасон ее платья, отсутствие драгоценностей и старинного кроя чепец. Все эти признаки мгновенно подсказали бы опытному царедворцу то скромное место, которое мистрис Клинкерт занимала среди королевских слуг, и указали бы на ее низкое происхождение.