Дворцовый переполох
Шрифт:
Уиффи озирался, точно в ловушке.
— Я предпочел бы не говорить.
— В клуб со стриптизом, верно?
— Не совсем. — Он смотрел на меня так, будто я проявляла поразительную недогадливость. — Послушай, Джорджи, тебя это совершенно не касается.
— Меня это чертовски касается. Мой брат арестован за убийство, которого он нс совершал. Мне самой грозит смертельная опасность, и пока что ты — единственный, у кого есть мотив убить де Мовиля. Я немедленно иду звонить в полицию. Пусть разбираются.
— Нет, пожалуйста, ради всего святого, не звони. Клянусь,
И я наконец все поняла. Тот разговор, который я случайно подслушала дома у Уиффи… и то, как Тристан вчера ночью прокрался в покои князя Зигфрида.
— Ты про клуб, где молодые люди встречаются и всё такое друг с дружкой, верно? — спросила я. — И у тебя, и у Тристана эти самые наклонности?
Уиффи покраснел как маков цвет.
— Сама понимаешь, что будет, если кто-то об этом узнает. Меня с позором вышвырнут из гвардии, а семья… Они меня никогда не простят. Мы же потомственные военные со времен Веллингтона.
В голове у меня постепенно выстраивалась еще одна догадка.
— Как тебе удалось расплатиться с де Мовилем? Ведь не из гвардейского жалованья?
— В том-то и была загвоздка. Где добыть деньги.
— И ты брал вещи из дома в Лондоне?
— Господи, Джорджи, ты ясновидящая? Ты мысли читаешь, что ли? Да, я брал время от времени то-другое. Закладывал в ломбардах подальше от Лондона. Но все время собирался выкупить обратно.
— И ты не знаешь, кто убил де Мовиля?
— Нет, хотя рад, что кто-то это, наконец, сделал. Да благословит их небо, кто бы они ни были.
— А когда ты поднимался на чердак, видел кого-нибудь?
— Нет. Вроде бы не видел. Но могу подняться и поискать вместе с тобой, если хочешь.
Я колебалась. Если мне предстоит столкнуться с убийцей, компания рослого и сильного гвардейского офицера будет кстати, но может ведь получиться иначе — я окажусь на крыше наедине с Уиффи, в ловушке.
— Попросим прислугу обыскать крышу, — наконец сказала я, и мы проследовали вниз.
Крышу осмотрели, никого не нашли; впрочем, у моего преследователя было более чем достаточно времени незаметно спуститься, пока я допрашивала Уиффи. Похоже, все, кроме меня, думали, что падение статуи — просто ужасная случайность. А мне теперь казалось, что опасность в этом доме подстерегает меня на каждом шагу, а кроме того, требовалось кое-что разузнать. Я незаметно выскользнула из дома и торопливо зашагала по подъездной аллее. Прошла около полумили и свернула на дорогу, которая вела к опустевшему особняку сэра Хьюберта.
Мне отворила служанка. Позвали дворецкого.
— Прошу прощения, хозяина сейчас нет дома, — сообщил он. — Я — Роджерс, дворецкий сэра Хьюберта.
— Я вас помню, Роджерс. Я леди Джорджиана и когда-то прекрасно знала этот дом.
Дворецкий просиял.
— Маленькая леди Джоржиана! Ну и ну! Какая вы стали взрослая леди. Мы, разумеется, читаем о вас в газетах. Кухарка вырезала на память фотографии вашего представления ко двору. Как вы добры, что пришли навестить нас в такую печальную пору.
— Я огорчилась,
— Милости прошу, проходите в гостиную. Принести вам чашку кофе или рюмочку хереса?
— Нет, благодарю вас, Роджерс, ничего не нужно. Дело мое касается завещания сэра Хьюберта. Со слов своей матери я поняла, что упомянута в нем. Я всей душой надеюсь, что сэр Хьюберт поправится, и вовсе не охочусь за его деньгами, но с моей семьей творится нечто странное. Вот я и подумала, не связаны ли все эти происшествия с завещанием. Мне нужно узнать, не хранится ли здесь, в доме, копия завещания?
— Да, копия лежит в сейфе, — ответил дворецкий.
— В обычных обстоятельствах мне бы и в голову не пришло просить взглянуть на нее, но у меня есть все основания верить, что мне грозит смертельная опасность. Вы, случайно, не помните ли код замка?
— Боюсь, нет, миледи. Такие сведения известны только хозяину.
— Нет так нет. — Я вздохнула. — Тем не менее, попытаться стоило. Вы не знаете, кто поверенные сэра Хьюберта?
— «Хенти и Файф» в Тернбридж-Уэллсе, — ответил Роджерс.
— Благодарю вас. Они, должно быть, откроются только в понедельник? — я чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь. — Надеюсь, будет не слишком поздно.
Дворецкий кашлянул.
— Видите ли, миледи, так получилось, что содержимое завещания мне известно, — сказал он. — Я был одним из свидетелей.
Я с надеждой посмотрела на дворецкого.
— Согласно воле сэра Хьюберта, небольшие суммы завещаны прислуге, самая значительная — Королевскому географическому обществу. Поместье разделяется на три части: мастер Тристан получает треть, вы — еще треть, а еще одна треть отходит кузену мастера Тристана, одному из родственников сэра Хьюберта, некоему Гастону де Мовилю.
ГЛАВА 28
Эйнсли и Фарлоуз
Близ Мейфилда, Сассекс
Суббота, 7 мая 1932 года
Я воззрилась на дворецкого, пытаясь осмыслить услышанное.
— Мне отходит треть поместья? Наверное, тут какая-то ошибка, — пролепетала я. — Сэр Хьюберт меня едва знал. Мы много лет не виделись…
— Да, но он по-прежнему любил вас, миледи, — с мягкой улыбкой сказал дворецкий. — Он ведь когда-то хотел вас удочерить.
— Когда я была прелестной малышкой лет пяти и обожала лазать по деревьям.
— Сэр Хьюберт и потом интересовался вами, даже после того, как ваша матушка… — Он не договорил и кашлянул. — А когда ваш отец скончался, сэр Хьюберт всерьез обеспокоился. «Печально думать, что эта девушка вырастет без единого пенни за душой», — сказал он мне. И намекнул, что ваша матушка наверняка не будет вас обеспечивать.