Дворец, где разбиваются сердца
Шрифт:
Они встретились в небольшом баре с видом на океан. Журналист положил перед Эльке фото, и та сравнила его с изображением в каталоге. Тот самый ларец, сорок пять на тридцать пять сантиметров, сделан из золота и платины, эбенового и черного дерева, украшен бриллиантами, эмалью, лазуритом и амазонитом.
– Чудная вещица, не так ли? – произнес Анадино. – Последний раз была продана на аукционе за сто двадцать тысяч. И произошло это в 93-м году. Тогдашний владелец, некая фармацевтическая корпорация, обанкротилась, и ей пришлось избавляться от предметов искусства, которые до этого выставлялись в головном офисе,
– Странная фамилия, – произнесла Эльке.
Журналист ответил:
– О, это не фамилия, а кличка! Карлос Варан был в свое время самым известным мафиозо в столице, в его руках находилась проституция, торговля наркотиками, подпольные тотализаторы, заказные убийства и многое, многое другое... Колоритная, скажу я вам, личность.
– И где он сейчас? – спросила Эльке. – Неужели отбывает пожизненное заключение в тюрьме?
– Еще хуже, – сказал, улыбаясь, журналист. – Прижать Варана к ногтю так и не удалось, ему предъявили обвинение в неуплате налогов, но адвокаты сумели доказать его невиновность. Представляете, он официально считался владельцем скромной фирмы по производству тортов и пирожных, с этого и началась его карьера в преступном мире, а при этом жил в подлинном дворце, забитом антиквариатом и сокровищами. Но ему не повезло, в апреле 2001 года, в день его шестидесятитрехлетия, кто-то пустил ему в голову пулю из винтовки с оптическим прицелом, когда Варан выходил из ресторана. Моментальная смерть!
– И кто стал наследником его имущества? – спросила Эльке.
Кай нахмурился:
– Вот здесь и начинается самое загадочное. У него была семья, жена и дети, однако они мало что унаследовали, после убийства Варана его империя развалилась. Его виллу конфисковало государство, однако ларца среди вещей, которые попали в руки следователей, не было. Он испарился вместе с кое-какими другими драгоценностями. И где он находится сейчас, никто не знает!
Комиссарша видела, что журналист что-то от нее скрывает. Потому что тон у него был торжествующим. Он добавил:
– Никто, кроме меня! Мне удалось, обзвонив знакомых ювелиров, выяснить, не попадался ли им на глаза этот самый ларец. И один из них сказал, что видел его около года назад, ему приносили похожий ларец, чтобы оценить. И он запомнил человека, который был у него! Однако он не хочет давать это имя просто так, ему требуются деньги. Небольшая сумма, всего две тысячи...
Он вопросительно посмотрел на Эльке. Комиссарша поняла, что ей предлагалось выделить две тысячи из собственного кармана. Она заявила:
– Сделаем фифти-фифти, господин журналист. Вы тысячу, и я тысячу.
– Согласен, – ответил тот без особого энтузиазма. – Но вообще-то мы, журналисты, по сравнению с вами, иностранными полицейскими, получаем не так уж и много...
Он продолжал жаловаться на тяжелое экономическое положение, но комиссаршу эти слова не тронули. У нее была определенная сумма наличными, затем, зайдя в филиал «Deutsche Bank», она сняла остаток суммы. Анадино пересчитал разноцветные бумажки и сказал:
– Ничего, он требовал в долларах, но примет и в евро.
– Я хочу сопровождать вас, – сказала Шрепп.
Журналист замахал руками:
– Вы что, ювелиры такие пугливые личности, этот вообще сначала не
Эльке с подозрением посмотрела на журналиста. Говорит ли тот правду или при помощи нехитрого трюка выманил у нее только что тысячу на ювелира, которого в природе не существует? От этого Анадино всего можно ожидать.
Она посидела в баре, затем прошлась по пляжу, по кромке воды босиком. Вернулась в номер гостиницы и включила телевизор. Она и сама не заметила, как уснула. Телефонный звонок вырвал ее из неги.
Анадино прокричал:
– Все, у меня есть имя! Давайте встретимся, и я все расскажу вам, это не телефонный разговор, комиссар!
Они назначили рандеву в том же самом баре около океана. Эльке прогулялась пешком по ночному Эльпараисо. Вот и бар, до него всего каких-то двести метров. Она свернула в узкий слабоосвещенный проулок. Ей показалось, что позади себя она слышит чьи-то шаги. Да нет, это воображение!
Эльке обернулась и заметила неясную темную фигуру. И в этот момент на нее обрушился удар, который и унес гамбургскую комиссаршу в первородную тьму...
– Прошу вас, прошу вас, – сказала сестра София, секретарша матери-настоятельницы, поднимаясь навстречу Николетте. Полчаса назад милый голос из трубки попросил ее срочно заглянуть в монастырь: аббатиса желала побеседовать с комиссаром Кордеро.
Николетта находилась в тот момент в полицейском участке. Эльке была в Эльпараисо и сообщила ей, что нашла в музее чашу, а также таинственную букву и надпись. Значит, то, о чем старик Альваро писал, не шутка и не бред. Сокровище, по всей видимости, существует в самом деле.
И ради этого сокровища, которое принадлежало когда-то императору Сильвио, и совершались убийства. Или она ошибается? Когда Нико отправлялась в провинциальную Санта-Клариту, то была уверена, что сумеет найти преступника в течение суток. Но прошло уже три дня, а ей пока не было ясно, кто стоит за всем этим.
Все больше и больше улик указывало на то, что убийца мог быть одним из обитателей монастыря. Кто-то из сестер? Все началось с монахинь, которые обнаружили что-то в библиотеке, так решила для себя Николетта. И это нечто – предположим, карту, книгу или дневниковые записи – они могли принести местному историку дону Фабидо. А затем некто, узнавший о существовании клада императора, решил устранить свидетелей и конкурентов. Так могло быть...
Например, мать-настоятельница, аббатиса Августина. Благородная и чопорная. И подходящая как нельзя лучше на роль убийцы. Или ее секретарша София. Или сестра Амаранта, полная монашка, которая, по слухам, проникает по ночам на монастырскую кухню и подчистую сметает все запасы.
Они обладают достаточной силой, чтобы удержать под водой голову пожилой женщины, как это произошло с сестрой Пилар. Другие сестры слишком хрупкие, немощные или старые.
Или на самом деле убийства не связаны с поисками клада, и три этих дела только пересекаются друг с другом? Дароносицу мог украсть тот, кто убил сестру Фернанду и охотился за шарадами Альваро. Но красть не было особых причин, букву и фразу можно было просто найти где-нибудь на дне реликвии, переписать или сделать фото. Но зачем похищать?