Дворец ветров
Шрифт:
По словам политического офицера, подобное ничем не оправданное проявление осторожности может оскорбить рану, который, конечно же, не станет отказываться от своих обязательств или пытаться диктовать неприемлемые условия, а следовательно, чем скорее они переместят лагерь, тем лучше. Аш не мог позволить себе проигнорировать содержание и тон записки и, покорившись неизбежному, отдал приказ к выступлению.
Двумя днями позже замыкающий отряд длинной колонны проехал через ущелье, под пушками возвышавшегося над ним форта, и буквально через несколько часов опасения Аша полностью подтвердились, а уверенность
Рана прислал младшего министра с извещением, что условия брачного договора, заключенного в прошлом году с его высочеством махараджей Каридкота, по зрелом размышлении были признаны неудовлетворительными, а посему государственный совет решил, что их следует пересмотреть в свете более реалистического подхода к делу. Если сахиб и высокопоставленные особы, которые пожелают его сопровождать, изволят явиться во дворец, рана будет рад принять их и обсудить вопрос более подробно, после чего они, несомненно, убедятся в справедливости его требований и дело будет скоро улажено к полному удовлетворению обеих заинтересованных сторон.
Министр подсластил пилюлю несколькими льстивыми комплиментами и, тактично проигнорировав решительное заявление сахиба, что обсуждать здесь нечего, назначил время встречи на следующее утро и поспешно отбыл.
– Ну, что я вам говорил? – спросил Аш с мрачным удовлетворением.
Его сильно уязвило плохо завуалированное обвинение в робости, которое подразумевалось под суровым замечанием политического офицера насчет чрезмерной и ненужной осторожности, а также возмущенный ропот лагеря и страхи тех, кто разделял мнение Кака-джи о том, что рану не стоит гневить.
– Но он не может так поступить с нами! – выпалил один из высокопоставленных каридкотских чиновников, обретя наконец дар речи. – Условия уже согласованы. Все вопросы улажены. По чести, он не может отказаться от принятой договоренности.
– Да неужели? – скептически откликнулся Аш. – Что ж, давайте подождем и выслушаем рану, прежде чем решать, что делать дальше. Если повезет, все может оказаться не так плохо, как мы думаем.
На следующее утро Аш, Кака-джи и Мулрадж в сопровождении небольшого кавалерийского эскорта отправились в город на встречу с раной.
Поездка была не из приятных. Дорога, не защищенная от нещадно палящих солнечных лучей, представляла собой проселок, покрытый толстым слоем пыли и изобилующий рытвинами и ухабами. В месте расположения лагеря долина имела в ширину добрых две мили, но ближе к городу сужалась до мили, если не меньше, превращаясь в своего рода естественный коридор, ведущий на окруженную холмами широкую равнину, где находился «источник жизненной силы Бхитхора» – огромное Рани-Талаб, Королевское озеро. Именно здесь, в центре равнины, на полпути между двумя возвышенностями, первый рана построил столицу своего княжества в царствование Кришна Дева Райи.
С тех пор город мало изменился. Настолько мало, что, получи его строители возможность вернуться, они бы оказались в знакомой обстановке и по-прежнему чувствовали себя как дома, ибо здесь сохранились древние традиции и древние обычаи и образ жизни горожан претерпел не больше изменений, чем прочный песчаник, из которого были возведены стены города, или зубчатые очертания горных гряд, окружавших равнину. В массивной наружной
Из-за возделанной земли город казался скалой, стоящей посреди реки и делящей поток на две части, – зеленой реки, образованной полями, где крестьяне выращивали хлеб, овощи, сахарный тростник, и манговыми, папайевыми и пальмовыми рощами. Но полоса обработанной почвы имела незначительную ширину, а за ней лежали долина, пастбища и холмы, выбеленные жгучими солнечными лучами, и Аш обрадовался, когда достиг тени громадных ворот, и еще больше обрадовался близкой перспективе спешиться и спокойно посидеть в прохладе дворца, пусть даже сопутствующий отдыху разговор мог оказаться трудным.
Насколько трудным он будет, стало сразу ясно по поведению стоявших у ворот стражников, которые не потрудились поприветствовать прибывших, и по тому факту, что единственный человек, встретивший гостей, чтобы проводить их во дворец, оказался очень мелким чиновником рангом немногим выше ливрейного лакея. Это само по себе было проявлением неучтивости, граничащей с оскорблением, и Мулрадж процедил сквозь зубы:
– Давайте вернемся обратно в лагерь, сахиб. Мы подождем там до времени, когда эти людишки научатся хорошим манерам.
– Нет, – тихо сказал Аш. – Мы подождем здесь.
Он вскинул ладонь и, когда конный эскорт остановился за ним, возвысил голос, обращаясь к одинокому посланнику:
– Боюсь, в своем стремлении поскорее приветствовать рану мы прибыли раньше назначенного срока и застали его неподготовленным. Возможно, он проспал или слуги нерасторопно выполняли свои утренние обязанности. Такое случается, и нет двора, совершенно безупречного. Но мы не торопимся. Вы можете сказать своему господину, что мы подождем здесь в тени, пока нам не сообщат, что он готов принять нас.
– Но… – неуверенно начал мужчина.
– Нет-нет, – перебил Аш. – Не извиняйтесь, мы с удовольствием передохнем здесь. Ijazat hai [58] .
Он отвернулся и заговорил с Кака-джи, а мужчина неловко переступил с ноги на ногу и прочистил горло, словно собираясь снова подать голос, но Мулрадж резко сказал:
– Вы слышали, что сказал сахиб? Можете идти.
Чиновник удалился, и следующие двадцать минут представители Каридкота спокойно сидели в своих седлах в тени ворот, пока конный эскорт удерживал на почтительном расстоянии от них неуклонно растущую толпу любопытных горожан, а Мулрадж развлекал Кака-джи длинным монологом (произносимым вполголоса, но хорошо слышным большинству наблюдателей), сокрушаясь по поводу беспорядка, неорганизованности, поразительной недисциплинированности и полной неосведомленности о правилах приличия, свойственных многим маленьким захудалым княжествам.
58
Можете идти.