Дворецкий в наследство
Шрифт:
– Прямо-таки бескорыстной? Но наверняка от кого-то не меньше принца, – усмехнулся я, припомнив, что дворецкий её в качестве возлюбленного совершенно не устраивал.
И опять едкое, горячее чувство затопило меня изнутри, заставляя едва ли не рычать.
– Да нет. Милена что-то там лопотала про то, что можно и простого парня, но, чтобы смотрел на неё не как на графиню и наследницу, а как на девушку. Наивная, правда? Где она такого найдёт, который не будет обращать внимание на то, что она из рода Рауф? Это же такая радость и такая ответственность. Кстати, насчёт того, чем так ценны
– Она правда такое сказала? Насчёт простого парня? Наверное слукавила, – отозвался я, но всё равно мой интерес к этой странной, ни на кого не похожей девчонке всё усиливался.
– Ты знаешь, а мне показалось, что врать-то она толком и не умеет. Смешная такая, честная, наивная. Даже жаль, что её тоже скоро избалуют, – с мягкой, не свойственной ехидной натуре призрака улыбкой произнёс маркиз.
– И после этого она начала браниться? Фридрих, я сейчас точно уйду, – сгорал от нетерпения я.
– Нет, ругаться она стала тогда, когда узнала, что от участи наследницы нельзя отказаться, что сбежать не получится. И когда Лоберт рассказал, что если она сама не выберет супруга, то это за неё сделает король, – убил меня своим ответом дух.
Мне почему-то стало тревожно за малышку. Не за магию Арвейна, которой нужна подпитка волшебной мелодией, не за Рауфхолл, который фактически является одним большим музыкальным инструментом, созданным тысячей магов специально для рода Рауф, а за эту юную, глупую девочку, которая мечтает о любви, но связана тысячей условий. А что, если она тоже решится на самоубийственный побег?
Внизу хлопнула дверь гостиной. Я услышал, как Милена вежливо прощалась с Лонбертом, а сам поспешил к ней, впервые осознавая, почему именно я, как сильнейший, должен оберегать хрупкого потомка рода Рауф.
Глава 11. Осознание
Кристофер Нуар
Милену я встретил в коридоре. Девушка выглядела бледной и какой-то потухшей, усиливая мою тревогу.
– Леди Рауф, я… – решил обратиться я к хозяйке, чтобы сказать, что передумал освобождаться от клятвы, но она меня остановила, резко вскинув тонкую ручку.
Милена вообще была вся такая миниатюрная, воздушная, что казалось мне видением из сказок.
– Мистер Нуар, прямо сейчас мне не удалось добиться отмены нашей с вами связи. Позже обсудим, как нам свести к минимуму наши встречи и ваши обязанности, – холодно произнесла девушка, избегая смотреть мне в глаза.
– Но я… – хотел возразить я, только эта вредная девчонка опять меня перебила.
– Кристофер, на сегодня вы свободны. И вообще, можете заниматься своими личными делами в любое удобное время, – озадачила меня своими словами Милена.
– Спасибо, но… – предпринял я третью попытку поговорить, но снова был прерван.
– Всё остальное обговорим позже. Извините, – пробормотала девушка и рванула от меня в сторону лестницы.
Естественно, я последовал за взбудораженной новостями хозяйкой, опасаясь, что она решит выкинуть какую-нибудь глупость
Милена бежала неожиданно быстро. Я заметил, что обычно она неуверенно держится на каблуках. Это и неудивительно. Судя по тем вещам, которые я выкинул ранее, в том мире, где девушка росла, предпочитают более практичную женскую обувь.
Как будто вторя моим мыслям, девушка споткнулась, зацепившись за край ковра. Прошипев очередное яркое ругательство она просто скинула туфли и дальше побежала босиком.
Я продолжал следовать за хозяйкой, оставляя между нами расстояние всего в пару шагов, чтобы иметь возможность остановить её, если Милена задумала какую-нибудь опасную глупость.
Лаура иногда вытворяла нечто подобное, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. Прежняя владелица поместья только пугала всех заявлением, что навредит себе, но была слишком самолюбивой, чтобы терпеть боль. А вот с Миленой я был ни в чём не уверен. Вот только девушка не стала подбегать к окнам и не спешила спрятаться в своей спальне. Она шла по направлению к сердцу Рауфхолла – к музыкальной зале.
Милена бежала никого не замечая. Девушка так торопилась, что могло показаться будто от этой спешки зависит что-то важное, а может и её жизнь, и это не могло не тревожить меня.
Остановилась хозяйка только возле белоснежного рояля. Тяжело дыша после пробежки, она тем не менее очень осторожно, я бы даже сказал любовно погладила перламутровый клап, открывая его.
Вся порывистость и нервозность девушки как будто испарились. Сейчас я видел уже совсем другую Милену – уверенную, сосредоточенную и даже отрешённую, но чутьё мне подсказывало, что внешний вид обманчив.
Тонкая фигурка опустилась на банкетку, пробежала пальцами по клавишам, изящные босые ступни опустились на педали, а дальше… Дальше началось волшебство. Пальчики Милены порхали над инструментом, и вокруг разливалась та самая мелодия души, о которой я столько говорил, но ни разу не её слышал. Не просто звуки, а ожившая магия. И сейчас эта магия не плакала, она рыдала, сдавливая тисками мне грудь, разрывая сердце.
Милена не замечала, как за окном ясное погожее небо мгновенно затянули тяжёлые тёмные тучи, не слышала, как гремели раскаты грома, не обращала внимания на яркие вспышки молний, растекавшихся в вышине ломанными огненными ручейками. Она выплёскивала свою боль, а я только и мог, что стоять и гадать, откуда в этой юной девушке накопилось столько едкой горечи, обиды, отчаяния. Аккорды звучали всё громче, яростнее, порывистей. В окна бил злой ветер, холодные капли хлестали по стёклам, грозясь разбить прозрачную преграду, а потом на апогее этого безумия мелодия как будто замерла, а потом сменила тональность. Тихий плач, принятие, смирение и надежда разливались по залу, кружили потоками не видимыми, но ощутимыми всей моей драконьей сутью. Ураган стих, сменившись спокойным дождём.