Дворянство Том 1
Шрифт:
– Это очень интересно, - сообщил граф.
– И я должен принести самые искренние извинения вам, любезный…
Шотан склонил голову в сторону Курцио, и островитянин отметил, что высокопоставленный наемник не упомянул его титул. Возможно, вспомнил свою ремарку насчет паршивых баронов и решил не усугублять.
– Легко могу представить, как все описанное может угрожать любому из вас, - продолжил Шотан.
– Но я не землевладелец. У меня нет имущества, которое могла бы уничтожить война и смута. Наоборот, чем больше войны, тем больше работы и денег для кавалерии. Так что… я жду продолжения.
– Да, мы снова отвлеклись, -
– Так что вы хотите нам предложить? К чему этот обширный и познавательный экскурс в грядущие беды и бюджетную политику Регентского Совета?
Курцио снова ощутил себя в центре внимания. Шотан смотрел уже без высокомерного пренебрежения, да и герцог был живо заинтересован. Полдела, считай, сделано. Но полдела, соответственно, еще впереди.
– А вот здесь, господа, - сказал островитянин.
– Следует сказать пару слов о моей семье, юном Императоре Оттовио и о средствах, которыми придется наполнять пустую казну Империи…
_________________________
Ойкумена лежит в южном полушарии, поэтому ее география «перевернута» относительно нашей, южная оконечность ближе к полюсу. Но север омывается холодным и быстрым течением, несмотря на близость к экватору. Поэтому наиболее теплым и плодородным регионом является середина материка, разделенная массивом гор. Она именуется «золотым поясом» - по цвету спелого зерна.
Комит – комиссар и специальный порученец. В данном случае контролер, который должен организовывать закупки и следить за «голодными складами», из которых в случае голода крестьянам выдаются беспроцентные ссуды зерном.
Глава 5
Глава 5
С утра поднялся холодный, сырой ветер. Не столь уж далекий перевал заволокло белесой дымкой, и Елена подумала, что Пантократор во всех атрибутах на стороне беглецов. Задержись там компания еще хотя бы на день, и сутки пути легко превратились бы в неделю. Снежная буря в комплекте с заканчивающимися припасами, а также общей усталостью… Врагу пожелаешь, а себе категорически нет. Кажется, беглецы проскочили буквально в последний момент перед снегопадами, которые сделают основные тропы непроходимыми до весны, так что если кто-то и шел по их следам, теперь уже не идет.
Умываясь холодной водой, женщина покосилась в хмурое небо, словно за ней мог наблюдать всевидящий глаз Пантократора. Поношенная рубаха трепетала на ветру как парус, а ведь еще месяц назад сидела едва ли не в обтяжку. Что ж, по крайней мере, здесь не нужно следить за избытком веса и соблюдать диету. В Ойкумене надо приложить недюжинные усилия, чтобы разъесться, а не похудеть.
Вытираясь полотенцем, которое от износа и времени было тонким, редким, как марля, Елена поймала на себе внимательный, хоть и пугливый взгляд фрельсовой дочки. Девчонка смотрела главным образом на волосы гостьи. Елена хмыкнула, подумав, что действительно кажется странной - черная краска начала сходить, открывая темно-рыжий природный цвет. Путешественница выглядела как пегая ворона, однако внешний вид сейчас был последним, что волновало лекарку.
Девочка была не слишком симпатичной, но удивительно милой. Наверное, она никогда не видела самостоятельных, коротко стриженых сестер по гендеру и воспринимала Елену
Отец, не обращая внимания на женщин, тюкал инструментом, который походил на топор с развернутым на девяносто градусов полотном. Фрельс вместе с двумя крестьянами рубил капусту на «плашки», то есть пополам, для заквашивания на зиму. Соли не хватало, так что квасили, пересыпая рубленые куски ржаной мукой с небольшой примесью каменной соли. Судя по наполняющимся деревянным корытам, хотя бы в этом доме голодать весной не будут. Капуста истекала соком и характерным запахом.
Завтрак разогревали в котле, на обед в честь гостей (и явно рассчитывая получить еще монету) готовили царское блюдо - юрму - курицу, вываренную в рыбном бульоне, по меркам здешней бедности это было равнозначно барану, приготовленному в изысканных подливах. Елена уже чувствовала, как желудок бурчит, в нетерпении ожидая угощения. И тут в бурчание вклинился укол боли.
– Твою… - прошипела женщина, сгибаясь и прикладывая к животу ладонь.
Как же не вовремя! Слава богу, они в обжитых и умеренно теплых краях, здесь можно запасти и настирать гигиенических тряпок. Хотелось материться, во всеуслышание проклинать матушку природу и всех богов оптом за то, что настолько плохо спроектировали женскую анатомию. Или физиологию…
Кое-как распрямившись, она взяла кувшин с водой и отправилась умывать Артиго. Боль вроде отпускала, однако идти было нелегко, колени гнулись, будто деревяшки на гвоздиках. Неподалеку Кадфаль молился, кажется впервые с того дня как искупители вошли в жизнь Елены, еще именовавшейся Люнной. Квадратный брат разложил крошечный коврик и отбивал поклоны, будто мусульманин. Рядом с ним Насильник делал странные пассы, чем-то неуловимо смахивающие на китайское у-шу, а еще на приемы скелетного дыхания от покойного Чертежника. Елена уже замечала пару раз что-то подобное и все забывала выспросить - это хитрая молитва или церковная гимнастика.
Артиго сидел под присмотром Грималя на большом камне с заботливо подстеленным одеялом. Раньян таскал напиленные дрова от навеса к старому пеньку, намереваясь переколоть их. Менестрель жестоко торговался о чем-то с пейзанином, который чесал в затылке, переминался с ноги на ногу и в целом казался простодушным увальнем, но судя по напряженности переговоров, свой интерес понимал хорошо.
– Подними голову, - сказала Елена принцу и сама поразилась, насколько жестко, недружелюбно прозвучали слова.
– Пожалуйста.
Мальчик послушно исполнил указание. Грималь понял, что Артиго в правильных руках и ушел по своим делам.
– Вот, - незаметно подошедшая дочь фрельса застенчиво протянула крошечную завитушку мыла, явно отрезанную от куска побольше.
– Спасибо, - искренне поблагодарила лекарка. Она только сейчас заметила, что у девочки обильная россыпь веснушек при темных от рождения волосах. Редкое сочетание.
Артиго молчал и жмурился, пока Елена протирала ему рожицу мокрым полотенцем. Женщина, повинуясь мгновенному порыву, взъерошила парню волосы, и мальчик вздрогнул, будто его ударили.