Двойная игра
Шрифт:
Они упали на диванные подушки. Корд прижался к ней бедрами, позволяя почувствовать силу своего возбуждения, оставил ее губы и выжег ожерелье поцелуев на ее шее.
— Я хочу любить тебя, Эшлин, — сказал он хрипло, ошеломленный силой своей страсти. — Скажи, что ты тоже этого хочешь.
Она заглянула в его глаза. О, как она желала его! Все эти годы она спокойно вела воздержанную жизнь и никогда не думала о том, что от секса можно получить удовольствие. Слишком много женщин из ее семьи терпели крах из-за него, вспомнить хотя бы Рейлин.
Но вот явился Корд Уэй
— Какая-то часть меня хочет этого, — призналась она.
— Вот эта часть. — Под рукой Корда билось ее сердце. — И вот эта часть. — Он прикоснулся пальцами к ее груди и нашел до боли чувствительный сосок. — И эта часть тоже меня хочет. — Его рука скользнула между ее ногами.
Эшлин задохнулась от изумления, но инстинкт победил: она раздвинула ноги, и его пальцы заскользили еще ниже, между ног. Его руки были нежными и сильными.
Эшлин почувствовала себя женщиной: женщиной влюбленной, желанной, вовлеченной в водоворот чувств.
— Корд… — прошептала она, почти теряя сознание.
От его прикосновений распространялся жар, достигавший каждой ее клеточки, каждого нервного окончания, заставлявший дрожать изголодавшееся тело.
— Какая-то твоя часть все еще сомневаться. — Голос Корда был хриплым.
— Да. Нет. Не знаю.
Она притянула к себе его голову. Язык проник между его губами. Никогда в жизни ей так не хотелось помолчать.
Корд немного отстранился.
— Я хотел бы быть уверен, что ты не будешь жалеть, Эшлин. — Первобытный инстинкт подсказывал ему, что нужно физически устранить все сомнения, оставшиеся у нее, и овладеть ею здесь и сейчас. Она была готова к любви. Однако он медлил. Это было не импульсивное побуждение, которое он часто испытывал. Он хорошо понимал это. Слишком много было поставлено на карту. — На этот раз я не хочу проиграть, — вырвалось у него. — Я не буду торопить тебя.
— Правда? — Ее охватило безумное неистовство. Она чувствовала в себе дерзость и в то же время необъяснимое спокойствие, но заострять внимание на этом парадоксе не следовало. Она не хотела размышлять ни о чем. Она не хотела ничего анализировать.
Вместо этого она затрепетала в его объятиях, заставляя ощутить каждый изгиб ее тела. — Чем же мы тогда занимаемся?
Он тихонько рассмеялся.
— Может быть, тебе хочется, чтобы тебя поторопили… — Он встал, взял ее за обе руки и поднял с дивана. — Верь мне, Эшлин. — Лицо Корда вдруг посерьезнело. — Я обещаю, что со мной ты будешь в безопасности.
Она знала это еще до того, как услышала слова, но была тронута его желанием убедить ее.
Эшлин шагнула к нему. Это был знак, которого Корд, казалось, только и ждал. Он поднял
ее на руки и вынес из комнаты.
Эшлин обняла его шею руками и вся отдалась новому ощущению. Ее несли. Руки Корда были такими сильными, а грудь такой широкой и мощной.
Он быстро прошел через холл в спальню с серо-зелеными
— Это… это спальня Уатта?
— Это комната для гостей. Я иногда занимал ее, когда мне хотелось отдохнуть от нашей усадьбы. Меня тогда задевало, что у Уатта был собственный дом, хотя он еще не закончил университета и бывал в городе наездами. И в то же время дед и Стаффорд использовали любой предлог, чтобы удержать меня от покупки дома в городе. Семья считала, что мне нельзя доверять, и поэтому им было спокойнее, если я находился у них на глазах, в усадьбе.
Говоря это, он снял с ее плеч голубую рубашку и освободил из-под пояса футболку.
— А поскольку ты один из Уэев, — не удержалась она, — тебе и в голову не приходило, что можно снять квартиру. Тебе надо было либо купить все здание, либо томиться под присмотром в семейной резиденции. Только, по-моему, они за тобой не углядели, — добавила она, вспомнив его поведение в прошлые годы.
— Черт, — Корд смутился, — у меня действительно был выход, а я даже и не думал о том, чтобы снять квартиру. — Не успела она и глазом моргнуть, как он уже снял с нее футболку и уложил ее поверх толстого и мягкого стеганого одеяла. Он пристально смотрел на ее грудь в скромном белом лифчике. — Я хочу видеть тебя.
И он потянулся к застежке.
Эшлин закрыла глаза и залилась краской, когда Корд ее раздел, но даже не попыталась остановить его. Она вдруг призналась себе, что ей хочется, чтобы Корд любовался ее телом, хочется, чтобы он прикасался к ней.
— Не бойся и не смущайся, Эшлин. — Корд, казалось, пытался успокоить ее. — Ты красивая. Очень красивая. Здесь все такое белое и мягкое… — Он дотронулся до ее полной груди, жаждавшей его ласки. — А здесь такое розовое. — Большими пальцами он гладил ее соски, ставшие вдруг твердыми. Эшлин задержала дыхание, почувствовав влажную теплоту на своей коже, когда он поцеловал их, и тихонько вскрикнула от удовольствия. Это не было похоже ни на что, испытанное ею ранее. Так хорошо, что Эшлин вдруг охватил испуг. Она по опыту знала, что все хорошее достается ценой больших усилий. А лежать здесь и внимать словам и ласкам Корда было так просто… — Ты так соблазнительна, малышка. У тебя красивое и сильное тело, любить тебя — сладость. Я хочу тебя.
Неприкрытая страсть, звучавшая в его голосе, подействовала на нее почти так же сильно, как его ласки. Она никогда не чувствовала себя настолько желанной, она никогда не испытывала такого влечения к мужчине.
Ее пальцы играли пуговицами его рубашки, но Корд не торопил ее. Он ждал, пока она расстегнула их все, а затем просто сбросил рубашку с плеч. Оробевшая Эшлин наконец-то решилась дотронуться до его тела, и это прикосновение подействовало на нее, как удар молнии.
Она бросила быстрый взгляд на его брюки, там что-то набухло, как почка весной. Эшлин не испугалась, а, испытывая глубокое любопытство, мимолетно коснулась этого места кончиками пальцев.