Двойная игра
Шрифт:
Толпа, наконец, рассеялась, и Уатт уселся рядом с Кендрой.
— Ты не могла предвидеть эту кошмарную сцену с Кларкстонами. Но ты, несомненно, отплатила Дэну его же монетой, — пробормотал он.
Уатт не мог забыть, как она разозлилась, когда Дэн Кларкстон, пусть и в мягкой форме, критиковал ее сестру, не мог он забыть и ее неистовой клятвы добраться до него.
— Точно! — Кендра сияла от счастья, как голубоглазая кошка, только что съевшая свою добычу. — Мой брат Шейн говорит: как аукнется, так и откликнется. По-моему, у меня неплохо получилось.
— Конечно.
Кендра потянулась лениво и чувственно.
— Джош тоже так думает.
В глазах Уатта читался восторг.
Наблюдавший эту сцену Корд подумал, что пресса ушла как раз вовремя. К Уатту прочно приклеился ярлык положительного героя этого дня, и если бы какой-нибудь репортер, страдающий излишней проницательностью, увидел Уатта сейчас, глядящего на Кендру голодными глазами…
Корд даже и думать не хотел о скандале, который мог бы разыграться. Он был занят совсем другими мыслями: следил за Макси и Дэйзи и размышлял, какого же черта Эшлин столько времени проводит с Этаном Торпом.
Он уже пожалел, что не выполнил своей угрозы перебросить Эшлин через плечо и утащить из рощи. Эшлин и Торп. Мысль о том, что они вместе, сводила его с ума. Он был наказан. Эшлин предпочла компанию Торпа ему, и единственное, что он мог — это стоять и смотреть на свою дочь, не смея сделать ни единого движения без согласия ее матери. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным, как теперь.
Когда через несколько минут Эшлин подошла к нему, Корд уже кипел от возмущения.
— Ты все еще здесь! — воскликнула запыхавшаяся Эшлин.
«А где же мне еще быть», — подумал Корд с горечью. Он пять лет не видел свою дочь и вряд ли бы сорвался и улетел куда-нибудь, едва узнав о ее существовании. Ему было больно, что Эшлин выставила напоказ его беспомощность.
— Да, я все еще здесь.
Вздох Эшлин больше походил на всхлипывание. Корд внимательно посмотрел на нее. Она вся дрожала и готова была расплакаться.
— Торп сделал тебе какую-то гадость? — Глаза Корда сверкнули яростью. — Что он тебе сказал?
— Этан? — смешалась Эшлин. — Ничего.
— Вы достаточно времени провели вместе, — зло сказал Корд. — И что же, он так все время и молчал?
— Я была не с Этаном. Мы расстались почти сразу после того, как ты отошел. А потом я искала детей. Здесь было полно народу. За Кларкстонами ходили стаями, и я не могла найти девочек. — На этот раз она всхлипнула. — Я… я думала, что ты уехал и увез Дэйзи.
— Как бы не так. — Корд посмотрел на нее с упреком. — Ты что это, плакать собралась?
— Я… я не знаю… — Из глаз ее потекли слезы, и Эшлин быстро стерла их рукой. Она не могла больше защищаться. Ее эмоциональное состояние было так же неустойчиво, как бывший Советский Союз. — Я… я просто думаю, что так не может больше продолжаться, Корд. Ты только что узнал о том, что Дэйзи — твоя дочь, и все, все сразу изменилось. Появилась неопределенность. Это слишком, Корд. Я больше не могу, я не знаю, когда ты… Собираешься ли ты…
Ее голос становился все тише и тише. Сейчас не время было предаваться эмоциям: она должна
Корд наблюдал за ней. Удивительно, но Эшлин не поняла, что она выиграла эту партию. А это автоматически означало еще одну игру и еще один шанс на победу для Корда!
— Да, действительно, что-то надо делать, — сказал он холодно. Эшлин была так молода, несчастна и измучена, так ранима. И Корд решил на этом сыграть. Он сознавал, что ведет себя, как крыса масштабов Торпа, но заставил свою совесть замолчать. Во всем, что не касалось политики, он признавал существование ситуаций, когда цель действительно оправдывает средства. — Нам нужно поговорить об этом в таком месте, где никто не помешает.
Он вынул из кармана носовой платок и отдал Эшлин. Она молча кивнула. Похоже, у нее не было выбора. Инициатива перешла к Корду.
— Уатт, будь добр, отвези Кендру и детей домой после праздника, — обратился Корд к брату. — Мы с Эшлин едем к тебе. Ну, если ты, конечно, не против, — добавил он, помедлив.
— Мы не против, — нетерпеливо ответила Кендра.
Немного ошалев, Уатт посмотрела на брата, затем перевел взгляд на Эшлин, после чего протянул брату ключи от своего дома.
— Его Честь прямиком несется к двери, как только ее открывают. Смотрите, чтобы он не выбежал, — только и смог сказать он.
Корд взял Эшлин за руку.
— Пошли? — Это прозвучало скорее как приказ, нежели как приглашение.
— Мне нужно попрощаться с детьми, — пыталась было протестовать Эшлин, когда Корд, сильнее сжав ее руку, потянул за собой.
— Ты права. Дети, — повторил он в замешательстве.
Спеша увезти Эшлин, он забыл попрощаться со своей дочерью. А вот Эшлин никогда не забывала о детях, ни на минуту. Да, как родитель он ей и в подметки не годится.
Они попрощались со всеми, и он протянул ей руку, но Эшлин ее не взяла.
— Я согласилась поехать с тобой. Совершенно не обязательно тянуть меня за собой, как… как преступницу в наручниках.
— Но я не собираюсь надевать на тебя наручники. Я просто хотел дойти до машины рука об руку с моей невестой, Эшлин.
Она решила, что он ее поддразнивает.
— Я тебе не невеста, Корд. Почему ты ни слова не можешь сказать серьезно?
— Если я и улыбаюсь, лишь потому, что мы наконец-то заключили перемирие в этой войне нервов и теперь, наверное, сможем найти какое-нибудь решение.
Корд догнал ее и взял за руку, сжав ее пальцы в своих.
— Перемирие, найти решение. Твои слова еще более неоднозначны, чем слова политиков. Я думаю, что с таким талантом ты более достоин поста, чем Уатт. — Сердце Эшлин бешено колотилось, мысли проносились в голове с безумной скоростью. — Почему бы нам не назвать вещи своими именами.
— И как же ты это назвала бы?
— Шантаж. Сексуальный шантаж. Я еду с тобой в дом твоего брата, и, если я соглашусь переспать с тобой, мне не будет угрожать иск об опеке.