Двойная западня
Шрифт:
…Через неделю начальник отдела уголовного розыска Новошахтерского УМВД майор милиции Матвей Шубин готовился сдавать дела. Прогнозы подтвердились: его таки убирали из города — перевод с повышением, что фактически означало замену оперативно-розыскной работы руководящей. Он должен был стать одним из многих начальников среднего звена, в перспективе — затеряться среди них, и радовало разве хорошее настроение жены: супруга давно пилила Матвея, ей хотелось выбраться из Новошахтерска в Донецк, и то, что у мужа теперь будет более спокойная служба, ее очень даже устраивало.
Подумывая о сделанном совсем недавно предложении, Шубин машинально ответил на входящий звонок,
— Майор? Привет, это Витя-сторож, помнишь? Договаривались: если что, звякну. Как сам-то?
Часть четвертая
Падай, ты убит!
1
Кончайте со всякими разборками, тут не Дикий Запад. Наш бизнес лучше всего работает в атмосфере спокойствия и тишины.
Первым это заметил Докер.
Собственно говоря, с тех пор как Кондрат чудом уцелел в схватке у банка, Костя оставался его единственным товарищем, одновременно будучи глазами и ушами Александра. Вырвавшись из Новошахтерска в то горячее воскресенье, увидев, как преследователи разнесли джип с Мишей Летчиком и остальными бойцами из группы прикрытия внутри, они, не сговариваясь, приняли решение убираться из родных мест Сашки Кондрата. Правда, дальше Донецка не добежали — завалились в заранее подготовленную хату на одной из промышленных окраин и крепко запили на двое суток.
За это время Кондрат все-таки смог сохранить определенную трезвость мысли — приказал Докеру избавиться от джипа, и тот выполнил приказ: отогнал его за город, свинтил номера, на обратном пути выкинул в канализацию, туда же отправил ключи, а сама машина пускай стоит — бери кто хочет. В эти два дня Александр чуть не сломался: слишком большими были ожидания, слишком успешными начинания и слишком громким, если не сказать сокрушительным, вышло поражение.
Он так и не понял, что же случилось в банке. Теперь это уже не имело значения: важнее, что их появление там кто-то старательно подготовил. И если бы не случайные наблюдения самого Кондратенко и не заварушка, возникшая, очевидно, тоже по воле Создателя, решившего в последний момент сжалиться над Кондратом и дать ему шанс уцелеть, он в лучшем случае лежал бы там с простреленной головой, в худшем — общался с друзьями своей юности.
Обсуждая с Докером создавшееся положение, Кондратенко сделал однозначный вывод: ни Аркаша Поляк, ни тем более Игорек Шеремет, у которого куража на четверых, а извилина всего одна, не могли подготовить такую тщательно продуманную ловушку. Так же, как на свадьбе, не обошлось без посторонней помощи — события памятного воскресенья снова вернули Кондрата к тому, что случилось на свадебной гулянке. Подумав о головастом Жирафе, он тут же отбросил мысль о причастности известного политика Евгения Большого ко всей этой, без преувеличения, военной операции. Или ментовской оперативной комбинации, что больше похоже. Вот только с правоохранительными органами Гусля с Валетом вряд ли связывались. У обоих менты — карманные, игрушечные, а тут явно не в солдатиков игрались…
Потому, придя в себя после бурной тоски по павшим в бою товарищам, Кондратенко решил пока обождать, чем все закончится. И только когда волна уляжется, придумает, что делать дальше. Денег пока достаточно, потому проще всего — свернуться и уехать с Донбасса если не навсегда,
Кондрат даже подозревал: с ним самим Докер не слишком сблизился. Просто они держатся вместе, но как только появится возможность разойтись, Костя первым предложит сделать это.
И тогда Александр снова останется один.
Потому уходить он не спешил. Предложил Докеру пока свернуть боевую активность и осторожно порыскать — вдруг-таки повезет достать кого-то из заклятых врагов. Даже нагрузил его работой: слушать, что говорят и пишут о стрельбе в Новошахтерске, ведь такое вряд ли скоро забудут. Тогда-то Костя и выдал новость: известный политик Большой хочет собрать своих одноклассников.
Такой заголовок Докер прочитал в Интернете, с которым, в отличие от Кондрата, крепко дружил. Казалось бы, столь незначительное и совсем не политическое заявление рядового депутата вынесли отдельной ссылкой, причем сразу на нескольких популярных сайтах. Пощелкав по ссылкам, Костя выяснил: об этом своем желании политик заявил вчера, тридцать первого августа, в выпуске новостей одного из популярных каналов. Сюжет посвящался первому сентября и, соответственно, празднику Первого звонка. Большой был среди тех, кто вспоминал свой первый школьный день.
Один сайт давал ссылку на видео.
Его Кондрат и Докер смотрели уже вместе, после того как опытный Костя растолковал своему старшему товарищу: сказанные обычным политиком обычные фразы очень редко, практически никогда не разбрасываются в Интернете. И уж точно там просто так не размещают скучное и неинтересное видео с участием этого политика. Нет в его словах скандальных заявлений. Он никого не обзывает и ни с кем в парламенте не дерется. Всего-то вспоминает себя первоклассником.
Не только себя, но и своего друга Сашку Кондратенко, с которым познакомился как раз первого сентября, на празднике Первого звонка. И теперь он очень хотел бы при случае разыскать Сашку, школьного приятеля, и поговорить с ним по душам. А может, и рюмочку выпить, ведь столько лет прошло.
— Брешет он, — проговорил Кондрат, прослушав призывы Большого еще несколько раз.
— О чем?
— Обо всем! Мы с ним были в разных первых классах. А когда я с мамкой впервые в школу пришел, этого хмыря вообще не помнил. Ты не понял ничего, Костик?
— Не-а, — покачал головой Докер. — Только одно: этим барахлом зачем-то со вчерашнего дня сеть закидали.
— Так я тебе объясню, старичок. Вот это, — Кондрат ткнул пальцем в замершее на мониторе изображение Большого, — для меня говорилось. Я обязательно должен был это услышать. Знаешь, что Жираф на самом деле сказал? Что хочет встретиться с Сашкой Кондратенко. Он мне хочет таким вот макаром «стрелку» забить! Вот же хитрая сволочь!