Двойная засада
Шрифт:
Подполковник Капустин вышел из кабинета своего командира и остановился в коридоре. Перед глазами внезапно встала дневная картина – оборачивается выводимый из помещения снайпер и насмешливо советует поберечь семью…
Такое воспоминание настроения не добавило. Капустин прекрасно знал, как важно подследственному выбить опера из колеи. Но угроза в памяти запечатлелась… Если бы Капустин оставался в городе, он чувствовал бы себя иначе. Но ему предстояло вот-вот отправиться в Чечню… И оставить жену и дочь без защиты…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– Уже
– Не дают, понимаешь ли… – вздохнул я, впрочем, не слишком с горестным видом, скорее, как мне показалось, с загадочным.
– Комары, что ли, мешают? – поинтересовался полковник, после рукопожатия снова уткнувшись в разложенные на столе бумаги и обращая внимания на мое присутствие не больше, чем на присутствие комара, что надсадно пищал над моим затылком. Вообще комаров в военном городке неимоверное количество – сказывается соседство болота, расположившегося сразу за забором городка. – Хотя ты, кажется, не рыбак?
– Я не рыбак… Но эти тоже… Жужжат, как комары, надоедают…
– Кто? – отвлеченно спросил Валентин Георгиевич, занятый своими мыслями и, похоже, не ожидающий развернутого ответа.
Я коротким взглядом уже определил, что решает командир вопросы чисто хозяйственные – по снабжению батальонов бригады продуктами питания. Однажды во время отпуска полковника Баргузинцева я замещал его, а отпуск командиру по причине болезни пришлось на две недели продлить, и я на собственном опыте убедился, что с ходу, во время боя, решать хоть оборонительную, хоть наступательную задачу гораздо проще, чем решать вопросы снабжения. И это даже при том, что есть люди, специально отвечающие за снабжение…
– Эти… – сказал я, отвлекая все же полковника от изучения бумаг не потому, что чрезвычайно озабочен был собственной безопасностью, а потому, что собственную безопасность напрямую связывал с боевой задачей, которую выполнял и буду выполнять в дальнейшем. Впрочем, и о собственной безопасности я, как не имеющий склонности к суициду, тоже беспокоился. – Которые жужжат… Пули… От «винтореза»… Выстрела не слышно, а пулю бывает иногда слышно…
Мне почему-то было неприятно и даже немного стыдно рассказывать командиру все коротко и ясно. Наверное, я боялся, что такой рассказ будет похож на жалобу, а жаловаться ни на судьбу, ни на обстоятельства я не люблю. И потому я говорил малопонятно и шутливо.
Но разговор о выстрелах, да еще из «винтореза», уже показал серьезность разговора.
Валентин Георгиевич поднял глаза, возвращаясь от маркитанских расчетов к повседневной действительности, и отодвинул подальше от себя лежащие перед носом красный карандаш и калькулятор. Это – знакомый жест. Полковник всегда демонстративно убирал подальше то, что мешало бы разговору. Иногда даже в стол прятал.
– Ну-ну… Интересно… Я слушаю тебя…
Но выслушать меня Баргузинцеву не дал телефон прямой связи с дежурным по бригаде. У этого аппарата, из всех стоящих на столе, какой-то требовательный
Дежурный что-то доложил.
– Кто-кто? – переспросил Валентин Георгиевич. – Антитеррористическое подразделение? По поводу?.. Ладно… Давай его сюда… Да-да… Слушаю вас… Полковник Баргузинцев… Так… Так… Я не в курсе… Давайте в подробностях… Без купюр…
В дальнейшем разговор пошел обо мне, как я понял, лишая меня возможности все передать своими словами и гораздо более кратко. Это у меня вступление было растянутым, потому что полковник был занят, а докладываю я обычно иначе… Наш полковник любит краткие доклады.
– Хорошо… Я поговорю с ним… Он у меня сейчас. Только что приехал… Не успел доложить… Доложит, и обсудим… Да, до свидания…
Валентин Георгиевич положил трубку и посмотрел на меня прямо и открыто.
– Не посрамил честь мундира, хвалю… Но мог бы позвонить оттуда… Я бы тебе на подмогу два-три человека выслал… Без этих антитеррористов спокойно бы захватили парней живыми и без них же допросили бы… И все стало бы ясно…
– Я бы попросил, – согласился я. – Но я не мог предположить, что будет второе покушение… А в первом случае я сам справился… Двоих захватил живыми…
– Одного – раненым…
– Да, мне говорили, что повар насчет своего ножа убивается… Инструмент профессионала! А ему не возвращают, поскольку это вещественное доказательство, фигурирующее в деле… Для повара нож все равно что для солдата родной автомат…
– Не понял, ты про что?
Значит, подполковник Капустин – а звонил, как я понял, именно он – рассказывал без подробностей, касаясь только сущности происшествия. Мне пришлось рассказать в дополнение свою версию. Полковник выслушал с улыбкой.
– Представляю лица и показания тех бабушек, что во дворе гуляли… Они видели все так, будто это ты напал на людей и изуродовал их…
– А потом мой старший брат-хирург зашивал раны и накладывал гипс… – сказал я. – Извини, Валентин Георгиевич… Минутку… Это как раз брат…
Разговор о брате зашел не случайно, поскольку в чехле на поясе у меня зазвонил мобильник, я сразу достал трубку и увидел высветившийся номер Антона.
– Андрюша… Не знаю, стоило ли тебе звонить, но, в свете сегодняшних событий, я подумал, что предупредить надо… Ко мне сейчас сосед приходил… Говорит, какой-то чеченец вечером уже по двору ходил, расспрашивал про тебя… Ему сказали, что ты здесь живешь…
Это продолжение истории мне совсем не понравилось.
– А почему сосед решил, что это чеченец? Тот представился?
– Ну, кавказец… У нас почти всех кавказцев чеченцами считают… Ты будь осторожен…
– Я-то буду… Но и ты тоже… И дверь, я тебя прошу, никому больше не открывай. Даже соседям… Скажи, что замок сломался… Я сейчас позвоню в РОСО – это антитеррористическое подразделение ФСБ – они приедут разобраться с новым чеченцем… Вот этих впусти… Они скажут, что от меня, и подскажут, как себя вести…