Двойная жизнь
Шрифт:
Вспомнив этот счастливый отпуск, Рашпиль даже застонал. Какой же он идиот! Ведь так было хорошо, а впереди светило – еще лучше.
Да, вольный казак Костя Седов, суровый, прошедший огонь и воду Рашпиль влюбился, как мальчишка. Да что там – как мальчишка! В юности такого с ним не бывало, а тут… Хотелось делать глупости, носить любимую на руках, дарить цветы, плясать у костра, в конце концов! Оказывается, книжки совсем не врали, так бывает. И книжные герои, когда удивлялись «как же я без тебя раньше жил?», говорили чистую правду! Вот он, Костя, как он мог жить без Наташки? Без ее мягких рук, низкого волнующего голоса, пахнущих теплым
В танцующем пламени костра Костя точно видел свой – нет, их с Наташей! – будущий дом. И она, кажется, видела то же самое.
– Как бы там дальше ни пошло, а, – она замялась, подбирая слово, – казенной жизни не хочется. Сыта.
– А у меня вроде и родители были хорошие, а я уже все позабыл. Тогда думал… да нет, вообще ничего не думал, не ценил. Что я тогда понимал, сопляк… Профукал свою жизнь, как последний дурак…
О своих судимостях Костя рассказал ей в первый же день «отпуска». Новая жизнь – значит новая жизнь. Все по-честному. Но Наташа не испугалась, наоборот – пожалела его.
– Бедный ты мой, бедный. – Она гладила его по голове и словно баюкала, как маленького. – Ты ведь, выходит, и не виноват. Ну почти. Просто не повезло. Не зря ведь эту, как ее, которая богиня закона, с завязанными глазами рисуют. Вот и получается, что закон слепой, частенько прямо по людям шагает. А может, не закон, а служители его. Не захотели разбираться, проще ведь посадить первого попавшегося – и дело закрыть. А ты просто под раздачу попал. Ничего, теперь мы вместе, а вместе куда легче, если вдруг что. Я наколки-то твои сразу увидела, тоже, знаешь, не маленькая. Но что наколки? Видно же было, что ты хороший… Ты, главное, теперь держись. А то ведь с двумя-то судимостями за плечами за любой пустяк загремишь на всю оставшуюся жизнь…
Костя покачал головой. Вот ведь женщины! Романтичные, мечтательные, и тут же – прямо бухгалтерши, все наперед рассчитывают, как будто в этой жизни можно хоть что-то рассчитать и гарантировать. Но почему-то в Наташе эта дотошность и практичность не раздражала, не отталкивала, была естественным продолжением ее надежности и устойчивости. Ну да, а как иначе? Она ведь не вертихвостка какая-то, которой только бы развлечься, а что завтра – наплевать. Наташе нужен дом, то, что называется семейным очагом. И дети. А значит, нужна уверенность в том, что отец будущих детей не канет в неизвестность, а будет строить их общее счастье вместе с ней.
– Да завязал я, завязал, – улыбнулся он, успокаивая. – Думаешь, только тебе казенная жизнь надоела? А уж как мне-то надоела, ты и представить не можешь! Небо в клеточку да друзья в полосочку… Сколько можно! Тем более теперь… Когда есть ты…
Незаметно подвалила осень, среди сосен и мрачных темно-зеленых елей вспыхнули золотом березы, запылали алым огнем клены, зардел тусклым багрянцем боярышник. Поток туристов иссяк до будущей весны.
– Ты гляди, не суетись, не влипни там по какой-нибудь ерунде, – напутствовал он своего беззаботного, легкомысленного кореша.
– Обижаешь, начальник, – привычно осклабился тот, – разве что вместе с тобой. – Он подмигнул и понизил голос: – Вроде Красавчик твой чего-то мутить собирается, не? Ты сам, гляди, не влипни.
– Ладно, не боись, – отмахнулся Костя, хотя от Алекса в последнее время и впрямь исходило что-то эдакое… Черт его знает, не то чтобы опасное или неприятное, но… Верно Мороз сказал, мутит что-то он. Просил не уезжать, даже деньжат подкинул. И попрощался непонятно:
– Вот разбогатеем, тогда отдашь, – и подмигнул многозначительно.
Объявился он, как всегда, внезапно. Весна, побрызгав бледными травинками и первыми нежными листочками, уже сменила их уверенной сочной зеленью. Костя начал задумываться – до лета рукой подать, как там на базе, сезон небось начался, не пора ли туда перебираться? Как-то вечером он шел, помахивая пакетом с буханкой хлеба и слегка морщась от лезущих в нос ярких весенних запахов, когда Алекс вынырнул откуда-то сбоку:
– Здорово, Рашпиль!
Косте показалось, что это уже когда-то было: размеренный шаг, прерванный коротким окликом. Но вспомнить подробности не успел, отвлекшись на странный вид Красавчика: надвинутая кепка, поднятый воротник, да еще очки зеркальные на пол-лица – это в сумерки-то! Вот уж действительно – красавчик! И подошел на улице, хотя знал, где Наташка живет. Но, видать, не хотел, чтоб она была в курсе. Как-то все это… неправильно, что ли? Настораживающе как-то. Тревожно.
– Ну, дружище, – без лишних предисловий начал Алекс, – пришел наш час.
И вкратце изложил свой план. Названная сумма Костю ошарашила. Близкая опасность дохнула в затылок, заставляя подобраться – как хищного зверя.
– Да не пугайся, – подчеркнуто расслабленно хохотнул Алекс, – я ж тебе не все отдам. – И, враз посерьезнев, добавил: – Но поделюсь щедро. Вам с Наташкой на красивую жизнь за глаза хватит. А мне одному там не управиться.
– Подумаю, – глухо буркнул Костя. «Ты же обещал!» – кричал внутри тоненький голосок. Ну да, тоненький, но оглушительный. Действительно ведь, поклялся Наташке, что завязал.
– Чего думать-то, – удивился Алекс. – Дело верное. Только такие и надо делать. Раз в жизни сработать по-крупному – и адью. Никакой мокрухи, если ты об этом. Да и легавые не сильно будут землю рыть. Может, и вообще не будут. Деньги-то черные, ну, черный нал, про них, знаешь, в ментовку заявлять себе дороже.
Костя заколебался. Может, и в самом деле рискнуть? Раз – и все. Наташка и не узнает ничего. А уж легенду, откуда деньги, он сочинит такую, что комар носа не подточит. Лотерею какую-нибудь или еще что. Легенду придумать – не вопрос, были бы деньги. Это ж шанс начать действительно новую жизнь. Не корячиться, не копейки сшибать, выискивая, где бы еще подзаработать. По углам не мыкаться, можно ведь сразу жильем себя обеспечить. Да хоть дом построить… Свой… Разве после всех мыканий, что выпали на его и Наташкину долю, разве они не заслуживают уже награды?