Двойная звезда судьбы
Шрифт:
— …
Такуму ответил на страстную речь Харуюки не сразу.
Он прикрыл глаза, а затем с трудом выдавил из себя:
— Вчера вечером я получил комплект от Маженты Сизза в Сетагае. На тот момент он был запечатан в карте. Но… когда я пришёл домой, поел, помылся и улёгся спать… он заговорил со мной. Не словами… а чувствами. В меня полились ярость, ненависть, зависть и другие негативные эмоции. Но перед этим я снял нейролинкер. Всю ночь мне снился длинный кошмар… а когда я проснулся, мою грудь переполняли чёрные мысли…
Харуюки ощутил
— Хару… мне страшно. Оно уже вырвалось за пределы памяти нейролинкера и поселилось в моей голове. Теперь, когда я сорвал печать с комплекта, что случится со мной этой ночью?.. Проснусь ли я завтра самим собой?.. Мне страшно до ужаса. Ведь во время битвы я уже атаковал тебя, не чувствуя угрызений совести…
Такуму сказал, что Ускоренный Мир влиял на него даже после того, как он снял нейролинкер.
Это невозможно в принципе. Но, в то же время, Харуюки понимал, о чём он. Он и сам порой слышал в своей голове голос Брони Бедствия, находясь в реальном мире без нейролинкера.
Но, если подумать, «ускорение мышления», на которое опирается Брейн Бёрст — совершенно невероятное явление. И не только оно. Два месяца назад Харуюки лично убедился в том, что Брейн Бёрст может изменять и стирать воспоминания бёрст линкера.
Выходит, эта программа умела вмешиваться в сознание человека, его душу. А значит, глупо удивляться тому, на что она способна. Оставалось лишь принимать происходящее как должное и сражаться. Это все, что им остаётся.
Харуюки сжал плечо своего друга ещё крепче и сказал:
— В таком случае, Таку, ночуй сегодня у меня.
— …Э?
Естественно, эта фраза застала его врасплох. Увидев изумление на лице Такуму, Харуюки тут же продолжил:
— Если мы, как в старые добрые времена, заиграемся допоздна и уснём на полу, на кошмары просто не останется времени. Вот только вдвоём у нас не получится. Значит, пригласим ещё и Тию. Родителям скажем, что собираемся дружно делать домашку. Кстати, нам ведь и правда задали математику и японский. Вот ты как раз сделаешь математику, Тию — японский, а я буду вам чай готовить. Кстати, ты знаешь, что в базовом ускоренном пространстве эта чёртова защита файлов не работает, и домашнюю работу можно копировать?
Такуму выпученными глазами смотрел на увлечённо говорившего Харуюки…
Но затем его губы всё же сокрушённо улыбнулись.
— Кажется, когда я в былые времена соглашался на твои безумные планы, меня всегда потом ругали взрослые.
— Правда? Что-то я не помню.
Харуюки, наконец, отпустил плечо Такуму и почесал затылок. Улыбка Такуму стала казаться всё более искренней. Он снял очки, вытер глаза и произнёс:
— Хорошо… нельзя дать домашке вымотать тебя, иначе у тебя не останется сил на завтрашний побег из Замка. Я согласен помочь тебе, но уверен, командир не одобрит использование бёрст поинта для копирования ответов. Поэтому я только объясню тебе, как её делать,
— Ну во-от… — Харуюки картинно надулся, а затем заморгал, ощущая, как слёзы подступают к его глазам.
ISS комплект Такуму никуда не делся. Он внимательно следил за ними и ждал своего часа. То же самое делала и жившая внутри Харуюки Броня Бедствия.
Но Харуюки, пусть лишь один раз, уже смог частично призвать изначальную форму Брони, Судьбу, поборов мощь Бедствия. А значит, и Такуму мог сражаться с комплектом. У него должны быть силы сопротивляться ещё двадцать четыре часа, пока Харуюки и Ардор Мейден не покинут Замок. Потому что, даже оказавшись в такой глубокой пучине, он смог встать на ноги и пытался продолжить идти вперёд…
— Отлично, можно выдвигаться ко мне! По пути можем и в магазин забежать за едой. Хотя, погоди, Тию ведь наверняка с собой принесёт…
Мысли задумавшегося было Харуюки прервал лёгкий смех Такуму.
— Кажется, ты хочешь пригласить не саму Ти, а еду, которую приготовит её мама.
— Да нет, просто они неотделимы друг от друга… Тию и закуски, закуски и Тию…
— Ага-а, обязательно передам эти слова Ти.
— Нет, не надо! Ладно, я напишу ей, а ты пока спроси разрешение у своих родителей.
Стараясь больше не упоминать свою фразу в отношении Тиюри, Харуюки поднялся с кровати.
Он сразу потянулся к нейролинкеру и уже собирался вытащить кабель…
Как в глубине сознаний послышался тихий голос, похожий на каплю, упавшую на поверхность воды.
— Спасибо, Хару… я рад, что мы с тобой всё ещё друзья… так рад…
Всё ещё стоя спиной к своему другу, Харуюки тепло принял эти слова, а в ответ сказал лишь краткое:
— И я, Таку.
Глава 2
Организация внезапной ночёвки дома у Харуюки столкнулась с несколькими ожидаемыми трудностями.
Во-первых, необходимо уговорить родителей Такуму, у которых отношение к Харуюки прохладное.
Во-вторых, уговорить переночевать нужно и Тиюри — пусть она и его подруга, но ей уже четырнадцать лет.
В-третьих, разумеется, нужно добиться согласия матери Харуюки.
Как ни странно, третий вопрос решился быстрее всего. Как только Харуюки неуверенно отправил на работу матери письмо, смысл которого сводился к фразе: «Можно у меня сегодня два друга переночуют?», в ответ пришло: «Не забудьте прибраться. Меня сегодня не будет, веди себя хорошо».
Сложно сказать, почему его мать так ответила. Возможно, она с самого начала не собиралась сегодня возвращаться домой. Возможно, она решила воспользоваться случаем и пойти куда-то ночью. А может, в ней проснулась солидарность к сыну, и она решила не мешать их встрече. В любом случае, это означало, что зал квартиры Харуюки оказался полностью в их распоряжении.
Вскоре решился и первый вопрос — с родителями Такуму. Как Харуюки и ожидал, фраза «мы будем делать домашнюю работу» сработала прекрасно.