Двойник короля 16
Шрифт:
Старик был одет проще многих — в тёмно-коричневую рубаху и штаны, без излишних украшений, только пояс с металлическими вставками и медальон на груди, поблёскивающий в лучах солнца. Его лицо иссечено морщинами, как древняя карта, а длинная белая борода спускалась почти до пояса. Но глаза… Глаза были ясными и пронзительными.
Бат заговорил с ним. Тот поднял брови, словно удивился, услышав что-то неожиданное. Затем посмотрел на меня, изучил с ног до головы. Я выдержал этот взгляд.
— Меня зовут Сухэ, — заговорил
— Духовный целитель, лекарь, — шепнула мне Изольда.
— Приветствую тебя! — кивнул старик, слегка опираясь на трость. Его спина оставалась прямой, а плечи — расправленными. — Бат говорит, что ты, несмотря на молодость, мужчина.
Внутренне усмехнулся: «Понеслась опять?» Ещё одна проверка, как будто предыдущих было недостаточно. Чужак должен доказать, что достоин уважения, особенно если этот чужак — русский.
— Встаёшь рано, успеваешь за конями. Сильные ноги и тело. Женщина твоя тоже… Прошёл капище и даже вырвался от неупокоенной души, — продолжал Сухэ, внимательно наблюдая за моей реакцией.
Ничего не ответил. То, что меня будут проверять, я понял сразу. Делали всё, что должно унизить человека, не привыкшего к такому образу жизни… За мной наблюдали, оценивали, строили выводы, и, судя по словам старика, я прошёл их тесты.
— У нас, если ты неженка или слаб… Ты умрёшь, — продолжил говорить Сухэ. Его голос стал жёстче, в нём зазвучал металл. — Принц приказал проверить гостя из другой страны. Вы вечно полагаетесь на технику, мы же сильны духом, нам и лука достаточно, чтобы воевать. А наши маги ничем не слабее ваших, ещё и шаманы есть.
Кивнул, сохраняя невозмутимость. Похоже, тут до сих пор есть традиция: если говорит старший, то все молчат. Даже дети перестали беситься и просто стоят, внимательно слушая. Стоит мне открыть рот раньше времени, и заклеймят «дикарём», что серьёзно осложнит миссию.
— Ты можешь остаться тут на день и продолжить свой путь, — заявил старик, опираясь обеими руками на трость. Солнце отражалось в серебряном набалдашнике, отбрасывая блики на его морщинистое лицо. — Я разрешаю. За ваши деньги мы продадим тебе коней и одежду, еду, но выходить из дома, куда тебя поселят, нельзя. Ты меня понял?
— Да, — ответил сухо, не выказывая ни радости, ни недовольства. Просто принятие условий, как равный с равным.
— Тогда всё! — Сухэ развернулся и пошёл.
Только теперь все начали шевелиться и говорить, словно невидимый занавес поднялся, и жизнь вернулась на площадь. Мужчины здоровались, хлопали друг друга по плечам. Дети подбегали к своим отцам, следом подходили жёны. Обычная жизнь поселения возобновилась, как будто и не прерывалась.
— Эмч, — дала мне справку Изольда, понизив голос, — это типа старосты у нас в деревне.
Нас повели вперёд — от центральной площади в сторону одной из боковых улиц. Группа женщин окружила, словно конвой, сопровождая в нужном направлении. Они двигались сдержанно, не глядя нам в глаза.
Принц, значит? Вот, кто хочет встретиться и пообщаться без свидетелей. Выходит, у монголов тоже есть разные лагери и политические силы со своими мотивами. Отлично, с этим можно работать. Но точно есть и те, кто против. И, судя по известной мне информации, это жена принца-рух. Та сука уже собрала войско и хочет его отправить.
В какой-то момент мужчины просто исчезли, и теперь нас сопровождали только женщины. Может, ещё одна проверка? Или способ держать меня подальше от определённых людей?
Нас провели в дом, стоящий несколько в стороне от основной части поселения. Снаружи он выглядел, как обычный, — каменные стены, деревянная дверь, маленькие окна с плотными шторами. Но внутри… Внутри был настоящий восточный дворец в миниатюре. Яркие ковры покрывали пол, подушки всех форм и размеров были разбросаны вдоль стен.
С потолка свисали медные светильники с цветными стёклами, бросающие причудливые тени. В центре комнаты стоял низкий столик из тёмного дерева, инкрустированный перламутром и серебром. На стенах — оружие, расположенное в виде декоративных композиций, — сабли, кинжалы, даже старинные пистолеты, украшенные гравировкой.
В глубине дома виднелась ещё одна комната, отделённая от основной тяжёлой занавеской с вышитыми на ней степными орлами. Оттуда доносился аромат специй и свежеиспечённого хлеба.
Женщины ушли, не сказав ни слова. Просто закрыли за собой дверь, и мы остались одни.
— Почему нам сказали не выходить? — уточнил я, хотя не то чтобы очень переживал по этому поводу.
— Тебя Сухэ объявил настоящим мужчиной, ещё ты чужак, — ответила Изольда, осторожно присаживаясь на одну из подушек. — Каждый захочет бросить вызов и проверить твою силу. Отказать ты не можешь. Сюда никто не зайдёт, ты под защитой дома и старейшины.
— Чьи это люди? — задал следующий вопрос.
— Я не знаю, — пожала плечами женщина, опустив взгляд. — Но с тобой явно хотят поговорить до дворца. И, судя по тому, что пока вижу, к тебе расположены весьма позитивно. Так бы схватили, посадили на коня или машину и везли до самого дворца.
В дверь постучали, я открыл. На пороге стоял Бат. Его лицо было напряжено, а рука непроизвольно сжималась и разжималась на рукояти ножа. Судя по тому, как он мялся, очень хотел войти, но не решался без приглашения.
— Ты должен ему разрешить, — повернулась мать перевёртышей. — Если хочешь.