Двойник короля 18
Шрифт:
Игнорировал внутреннего зверька, думал.
Ситуация странная. В серых зонах я привык к тому, что сначала дерёшься, потом разговариваешь. Если выживешь, конечно. А тут наоборот.
Метки затылочников открыли мне какой-то дипломатический иммунитет. Это можно использовать. Не для атаки, но для получения информации. Дипломатия всегда эффективнее прямого конфликта, просто в последнее время не попадаются достойные люди.
Голем наконец встал. Покачнулся, нашёл равновесие и вдруг повернул голову к Улю, затем ко мне, потом снова к Улю. Будто
Я уставился на каменную тушу. С каких пор великан стал таким… внимательным? Раньше это была просто оболочка, послушный инструмент, а сейчас… Он проявлял признаки разумности, осознанности.
— Интересный спутник, — заметил Уль, проследив за моим взглядом.
Голем снова повернул голову, на этот раз к Улю, словно кивнул. Молчание затягивалось. Нужно что-то делать с этой странной ситуацией.
— Слушай, — начал неловко, — ты тут не видел… существ? Женских, симпатичных.
Прозвучало идиотски. Но как ещё спросить про девушек у говорящего оленя-мужика? «Не пробегали тут четыре красотки?» — ещё глупее.
Уль медленно повернул голову. Движение было плавным, но в нём чувствовалось что-то механическое, будто шестерёнки проворачивались внутри шеи.
— Ты о своих самках? — спросил он.
Голем оглянулся в ту же сторону. Синхронно, словно эхо движения Уля, как зеркальное отражение.
Я моргнул. Что за?.. Голем никогда так не делал. Он вообще не должен проявлять инициативу, только исполнять приказы. А сейчас действовал самостоятельно.
— Да, о своих, — кивнул, пытаясь игнорировать странное поведение великана.
Информация важнее, чем размышления о каменном защитнике. Сначала узнать о девушках, потом разбираться с големом.
— Те, кто больше человек, чем тварь, — они в нашем доме, — сказал Уль размеренно. — Изначально были созданы из того, что принадлежит этому миру.
Вспомнил. Яд скорпикозов для создания перевёртышей, Изольда хотела украсть его у Лахтины. Елена, Вероника — их основа тоже была из серых зон. Логично, что местные считают девушек своими. Хотя… Королева скорпикозов из другого места. Ладно, плевать!
— А та, в ком яд чужого рода, — продолжил Уль, — забрана королём другой зоны.
Сердце ёкнуло, внутри что-то сжалось холодной пружиной. Мозг мгновенно обработал информацию, но отказывался принимать её.
— В смысле, «забрана»? — скрипнул зубами.
Стиснул кулаки так, что ногти впились в ладони. Боль отрезвляла, помогала сосредоточиться. Не на ярости, а на информации.
— Пришёл её отец — король скорпикозов. Открыл проход и увёл дочь.
Злость поднялась волной. В груди что-то сжалось, будто тисками. Лахтина… Эта зазнайка, которая строила планы на наш брак и чтобы я убил её отца. А теперь папаша просто явился и забрал её. Без боя, без сопротивления.
Дыхание участилось, кровь застучала в висках. Ярость требовала выхода, но холодный разум удерживал контроль. Анализ ситуации важнее эмоций.
— Почему вы её не защитили? — процедил сквозь зубы.
Каждое
— Она не наша, — просто ответил Уль. — Королева чужой серой зоны. Мы не имели права удерживать её.
Логично. Холодно, но логично. Серые зоны имеют свои законы, свою иерархию. Власть короля в каждой абсолютна. Если отец Лахтины — король скорпиозов, то его право на дочь неоспоримо. Вот только я не подчиняюсь их законам.
— Но у меня есть права, — сказал жёстко. — Мы… У нас связь.
Воспоминания хлынули сами. Лахтина в форме скорпикоза, её человеческий облик. Сложные отношения, где страсть мешалась с расчётом, а нежность — с желанием использовать друг друга.
— Если ты спаривался с ней, — медленно произнёс Уль, изучая моё лицо, — то да, у тебя есть права.
Его глаза впились в меня, считывая малейшие изменения в выражении.
Изольда, Вероника, Елена — вот с кем у меня была связь, но с королевой как-то не дошло до этого. Не успели, не сложилось или просто времени не хватило.
— Она невинна и чиста, — добавил Уль. — Поэтому её отцу разрешили забрать. По законам она не принадлежит самцу.
Невинна? Лахтина? Язык чуть не прикусил от такого определения. Если говорить только про её девственность — может быть, а в остальном… под большим вопросом. Она всегда была расчётливой, хитрой, манипулятивной. Чистой? Скорее, чистой воды стервой.
— Где она сейчас? — спросил, сдерживая гнев.
Пальцы непроизвольно сжимались и разжимались, словно уже схватили горло её отца. Сука! Никто! Никто не смеет забирать моих женщин. А тут папаша припёрся. Он её почувствовал? Поэтому их забросило в другое место?
— Далеко отсюда, — указал олень-мужик рукой в сторону. — В своём доме.
Жест был неопределённым — просто взмах руки в направлении горизонта. Он мог означать что угодно. Другая серая зона? Другое измерение? Расстояние в километрах или реальностях?
Голем снова повернул голову, на этот раз посмотрел на меня. В пустых глазницах мелькнуло что-то похожее на… сочувствие? Каменное лицо, неспособное выражать эмоции, каким-то образом передавало понимание.
«Хватит этого цирка, — буркнул про себя, глядя на великана. — Ты что, правда понимаешь, о чём мы говорим?»
Мысленный вопрос был скорее риторическим, я не ожидал ответа. А голем медленно кивнул.
Охренеть. Мышцы напряглись от шока. С каких пор мой великан стал настолько… живым? Камень не должен думать, магическая конструкция не должна понимать разговоры. Это нарушение всех известных законов магии.
Злость на потерю Лахтины боролась с удивлением от неожиданного поведения голема. Что-то происходит, что-то, выходящее за рамки обычного.
— Он связан с этим местом, — объяснил Уль, словно понял, что меня беспокоит этот вопрос. — Серая зона пробуждает в таких существах больше, чем просто инстинкты.