Двойник Короля 6
Шрифт:
— Хорошая штучка, — она кивнула, глядя на заларак. — Думаю, я заберу её у тебя. Детям лучше с таким не баловаться.
Заларак продолжал кромсать тварь, оставляя в теле новые дыры. Артефакт летал вокруг, постоянно меняя направление атаки. А эта сука действительно пыталась его поймать, словно играла с назойливой мухой.
Сначала она лишилась пальцев, которые отлетели, превращаясь в клубы дыма. Потом — кисти, следом отделилась правая рука по локоть. Но… Всё тут же восстанавливалось.
«Сука! — бросил взгляд на границу серой зоны. — Давай же, скорпикоз, тащи сюда свой хвост!»
Магия снова хлынула потоком в осколок кристалла, пока заларак отвлекал мать перевёртышей.
Тварь двигалась с нечеловеческой скоростью. Тело то становилось плотным, то рассыпалось дымом. В какой-то момент она просто пропустила артефакт сквозь себя, словно тот ударил по туману.
— Ты меня утомил, — прошипела мать, и её голос больше напоминал шелест осенних листьев. — Где мои девочки?
Очередной удар прошёл мимо, и я успел откатиться в сторону. За спиной затрещало дерево, трескаясь от силы атаки. Щепки брызнули во все стороны, одна чиркнула по щеке, оставляя горячий след.
— Может, тебе записку написать? — выдохнул, уходя от нового выпада. — Крупными буквами: «Не знаю»!
Николай застонал, приходя в себя. Тварь мельком глянула на него, и я заметил, как в её глазах появилось раздражение.
Снова взгляд на серую зону. Скорпикоз бесновался за барьером, его хвост с жалом размером с меч бил по невидимой преграде. Багровые глаза твари горели яростью.
«Ещё немного», — подумал я, вливая новую порцию энергии в кристалл. Должно сработать. Просто обязано.
Энергия текла в камень непрерывным потоком. С каждой секундой я всё отчётливее чувствовал связь с барьером серой зоны. Словно тонкая плёнка, натянутая между мирами, отзывалась на мою магию едва заметной дрожью. Сила пульсировала в ладонях, заставляя камень светиться всё ярче.
Мать снова бросилась в атаку. Её тело размылось тёмной тенью, но заларак метнулся наперерез, вынуждая уклониться. Артефакт оставлял в воздухе алые росчерки, будто кровавые шрамы.
Я медленно отступал к границе, где бесновался скорпикоз. Его сегментированное тело билось о невидимую преграду, каждый удар сопровождался вспышками багрового сияния в щелях между пластинами панциря. Фасеточные глаза полыхали такой яростью, что воздух вокруг подёрнулся маревом.
И вот… На долю секунды барьер пошёл рябью, истончаясь почти до прозрачности. В лунном свете блеснули зазубренные края клешней, каждая размером с взрослого мужчину. Жвала с влажным щелчком раскрылись, обнажая ряды зубов, между которыми сочилась светящаяся жидкость.
Пластины панциря с металлическим скрежетом тёрлись друг о друга, когда громадная тварь полностью протиснулась в наш мир. Хвост с жалом размером с меч взвился над головой монстра, оставляя в воздухе светящийся след.
Мать застыла. В тёмных глазах мелькнул страх — чистый, первобытный ужас. Она попятилась, и её лицо исказила гримаса. Перевёртыш зашипела, принимая истинную форму. Но скорпикоз не дал ей завершить трансформацию.
Клешня ударила с невероятной для такой туши скоростью. Воздух свистнул, рассекаемый зазубренными краями. Щупальца отлетели, превращаясь в чёрный дым. Мать взвыла и ударила магией
Сука метнулась вправо, превращаясь в дымку, но жвала сомкнулись на её материализовавшемся плече. Влажный хруст разорванной плоти смешался с утробным рычанием. Монстр выплюнул кусок, словно гадкую еду. Чёрная кровь сочилась между его зубов, смешиваясь со светящейся жидкостью.
Рана на теле перевёртыша затянулась, но скорпикоз уже примеривался для нового укуса. Его фасеточные глаза горели багровым огнём, пластины панциря вздымались и опадали, словно тварь дышала всем телом.
Мать создала вокруг себя вихрь из камней и земли, пытаясь ослепить противника. Бесполезно… Клешни прорезали завесу, как бумагу. Она отпрыгнула, оставляя в пасти монстра новый кусок плоти, но скорпикоз не давал ей превратиться в дым. Каждый раз его массивное тело преграждало путь к отступлению.
Внезапно хвост с жалом метнулся вперёд змеиным броском. Остриё, покрытое чёрным ядом, пробило грудь перевёртыша насквозь. Светящаяся жидкость на жвалах скорпикоза забурлила, словно он предвкушал агонию жертвы.
Вспомнились слова дяди Стёпы об этом яде: «От него нет противоядия, ничто живое не может исцелиться». Я начал медленно пятиться к Николаю, не отрывая взгляда от жуткой сцены.
Вокруг раны в груди матери расползались чёрные нити, похожие на паутину. Они пульсировали под кожей, распространяясь всё дальше. Её тело содрогалось, судорожно меняя формы: человек, монстр, дым, снова человек. Каждое превращение становилось всё более искажённым, словно яд разрушал саму способность к трансформации.
Скорпикоз вырвал жало. В лунном свете стала видна сквозная дыра в теле перевёртыша от груди до спины, края начали крошиться. Тварь занесла клешни для последнего удара.
Внезапно мать запрокинула голову и издала ультразвуковой крик. Звук был такой силы, что заложило уши. Мир перед глазами поплыл, земля под ногами качнулась. Даже могучий скорпикоз на мгновение замер, его пластины задрожали от вибрации.
— Тебе конец! — различил я сквозь звенящую пустоту в голове. В её голосе смешались боль и ярость. — Я вернусь, и никто тебя не защитит! Хотя… — издевательский смешок прорезался сквозь писк. — Попробуй выжить после встречи с ним.
Её искорёженное тело задрожало, превращаясь в густую дымку. Чёрный туман метнулся к серой зоне, просачиваясь сквозь восстановившийся барьер. Скорпикоз бросился следом, но с глухим ударом впечатался в невидимую преграду. Клешни заскрежетали по границе серой зоны, высекая искры. Жвала щёлкали в бессильной ярости, пытаясь прогрызть путь. Хвост с жалом хлестал по воздуху, оставляя светящиеся следы.
— Сука! — выругался я, доставая из пространственного кольца лечебные эталонки.
Николай лежал около расщеплённого дерева. В тусклом свете луны было видно, как неестественно вывернута его рука. Белая кость торчала сквозь разорванную кожу и ткань рубашки. Грудь вздымалась неровно, каждый вдох сопровождался влажным хрипом. У парня явно сломаны рёбра.