Двойник Короля 6
Шрифт:
— В течение недели люди начнут прибывать к вам в особняк, — заверил меня администратор. — Есть ли какие-то особые требования к кандидатам?
— Боевые маги, желательно с опытом работы в охране аристократов, сражениях с монстрами, — ответил я. — Чем выше ранг, тем лучше. И никаких фанатиков императора.
Последняя фраза заставила Николая беспокойно оглянуться, но он кивнул.
— Будет исполнено, господин барон.
Покинув Наёмную палату, я направился к следующему пункту своего плана. Даже в сумерках без труда нашёл знакомую улицу, где располагался магазин
Магазин был разорён. Вынесенные стёкла витрины зияли чёрными дырами, как пустые глазницы черепа. Через пролом можно было увидеть, что внутри царит полный разгром. Полки, где раньше красовалось оружие, теперь пустовали. Стены ободраны, а пол усеян осколками и щепой.
— Жаль, — хмыкнул я, уже разворачиваясь к машине.
— Господин! Господин Магинский! — раздался позади хриплый, надломленный голос.
Я резко обернулся, инстинктивно отправляя руку к залараку. Но это оказался всего лишь Пётр, слуга Разумова.
Едва узнал его. Некогда опрятный мужчина в идеально отглаженном костюме теперь больше напоминал бродягу. Грязная, порванная одежда висела на исхудавшем теле, лицо осунулось и покрылось щетиной, а глаза…
— Как я понял, магазин закрыт? — поинтересовался, окинув его оценивающим взглядом.
— Хуже! — Пётр опустил голову так низко, что его подбородок почти касался груди. — У нас забрали всё! Роберт Павлович на деньги, которые я получил от вас, решил поиграть в азартные игры. Там были дамы лёгкого поведения. Ему подливали, и он меня не слушал…
— Сожалею, — перебил его. — Удачи вам!
Я уже сделал шаг к машине, когда Пётр схватил меня за плечо.
— Постойте! — его голос дрожал. — Простите, могу ли я у вас… попросить милостыню?
Мужик упал на колени и со слезами на глазах протянул ко мне руки.
— Господин проиграл все деньги, всё имущество и даже свой титул, — продолжал слуга, его ладони тряслись вместе с плечами. — Он теперь обычный безродный, и мы живём на улице.
— Прости, милостыню не подаю, — отрезал я. — Особенно здоровым мужикам, которые могут работать и прокормить себя.
— Умоляю! — Пётр распластался по грязной мостовой, касаясь лбом моих сапог.
Что-то внутри царапнуло меня, заставив поморщиться. Не жалость, нет, с этим чувством я расстался уже давно. Скорее, раздражение. И какая-то безотчётная тревога, словно внутренний голос нашёптывал, что я не должен просто так уходить.
— Где твой хозяин? — спросил, сам не зная, зачем мне это.
Пётр поднял глаза, полные слёз и надежды, и энергично закивал, словно боясь, что я передумаю.
— Я могу отвести вас к нему, господин! Прямо сейчас!
Мы углубились в лабиринт переулков, уходя всё дальше от респектабельных кварталов. Я на всякий случай выпустил несколько паучков, держа заларак наготове. Кинжалы тоже приготовил, а меч из когтя водяного медведя ощущался приятной тяжестью на поясе.
С каждым шагом улицы становились всё уже и грязнее, а запахи — невыносимее. Вскоре мы свернули в подворотню, и меня
— Мы пока живём тут, — Пётр указал на конструкцию из картонных коробок, прислонённую к стене.
Это нельзя было даже назвать шалашом. Просто груда мусора, под которой каким-то чудом угадывалось жилое пространство. Из-под неё торчала чья-то нога в драном ботинке.
— Вытаскивай это недоразумение! — приказал я слуге, стараясь дышать через рот.
Пётр тут же дёрнулся к импровизированному убежищу и за ногу выволок оттуда тело. Я с трудом узнал в этой груде тряпья и грязи Роберта Павловича Разумова. Он зарос бородой, превратившейся в сальный колтун. Волосы слиплись в неопрятные сосульки, свисающие до плеч. От него разило перегаром и мочой так сильно, что даже Пётр, привыкший к этой вони, держался на расстоянии.
— Я там видел гостиницу для дешёвой любви, — сказал, указывая в сторону главной улицы. — Тащи это тело туда. Приводи в порядок, чтобы он хотя бы так не вонял. Ещё купи у них одежду для себя и его, что-то простое. А после мы начнём лечение от алкоголизма.
Пётр энергично закивал.
— Да-да, — пробормотал он, хватая протянутые мной пятьсот рублей, словно боясь, что я передумаю.
Я двинулся за странной процессией, задаваясь вопросом, почему вообще ввязался в это. Интуиция подсказывала, что зачем-то нужно, но разум сопротивлялся. Какая мне польза от спившегося аристократа, лишившегося всего? Да и без того проблем хватает: слуга императора на моих землях, армия у ворот, постоянные покушения… А я тут нянчусь с алкашом.
«Ну, ты же возишься с бесполезным Амом, — рассуждал я сам с собой. — Вон ещё дуру-королеву притащил в особняк». Но эти оправдания звучали неубедительно даже для меня.
Через пятнадцать минут Роберта Павловича вывели на свет божий. Выглядел он… Ну, ничего существенно не изменилось, кроме вони и одежды. Пятьсот рублей не совершили чудо превращения оборванца в достойного члена общества.
По моему указанию слуга отвёл его в переулок, подальше от посторонних глаз. Несколько неслабых ударов в живот слегка прочистили сознание Разумова. В глазах мужика на мгновение блеснул проблеск понимания, и он уставился на меня мутным взглядом, в котором тем не менее читалось узнавание.
— Магинский? — прохрипел Роберт Павлович. — Какого дьявола?..
— Теперь мой личный рецепт от твоей хвори, — перебил я, доставая из пространственного кольца иглу, извлечённую из одного из монстров.
Сосредоточился, выпуская яд. Игла засветилась зелёным. Пришлось очень постараться, чтобы дозировка была правильной. Я перед этим чисто теоретически рассчитывал, но на человеке использовал впервые, тем более на маге.
Двадцать минут регулировал количество магии, то добавляя, то убирая, стараясь сделать яд максимально эффективным, но не смертельным… Точнее, не сразу смертельным.