Двойник. Сатирический роман
Шрифт:
– Ну а Кавказская война? Долго же воевали…
– Воевали. Конечно! Понимаешь, в чём дело, у горцев абсолютно другой менталитет, уклад и шкала ценностей – Шулер прав! Я не говорю, что это плохо и не имеет права на существование, ни в коем случае. Я не «демократ», и свою волю другим не навязываю. Каждый народ имеет право жить, как он привык, как ему нравится. Если горцы считают, что кровная месть в порядке вещей, пусть режут друг друга сколько влезет. Только не надо это навязывать нам! Мы – жители равнинные, у нас своё мировоззрение. Его, кстати, русский царь никогда не навязывал горцам. Был генерал-губернатор, который следил, чтобы не было междоусобиц и резни между отдельными горскими народами, а во внутренние дела он и не лез – всем управляли местные князья! У них свои законы, и по нашим они никогда жить не будут, как бы этого не хотелось.
– Это точно! Со мной в институте учился один горец… Причём, он и на горца-то не был похож: тихий, скромный, в очках, учился отлично… После института ему, как
– Правильно. Я про это и говорю: они живут по своим законам. И не надо пытаться их изменить и демократизировать, их просто нужно уважать и не лезть со своими советами, всё равно они будут жить по-своему. А Кавказскую войну разжигали англичане, которые на протяжении столетий грабили свои колонии и очень боялись, как бы Россия через Кавказ туда не добралась: помогали горцам деньгами, оружием, всячески их подстрекали и разжигали эту войну… Они и до сих пор не могут понять, что не нужны нам их колонии! Вообще не нужны никакие колонии – нам своей земли хватает! И не в наших правилах вести захватнические войны и грабить другие народы!
– Я недавно смотрел передачу, там говорили, что финны на нас обижаются… После войны мы оттяпали у них много земель.
– После революции у нас всю Финляндию оттяпали. Мы же на них не обижаемся. И всю Прибалтику оттяпали. У нас же отняли, нас же и обвиняют. В последнее время я много читал, в том числе и по истории. Дело в том, что русские цари и императоры исповедовали православие и, видимо, не были приобщены к «настоящим» демократическим европейским ценностям. Например, на территории нынешней Европы раньше проживало много всяких народностей… Сейчас о них вообще ничего не известно, разве только историкам: их просто нет. Что касается Финляндии, то она входила в состав Российской империи, как Великое княжество. Но это было государство в государстве. У неё имелся собственный законодательный орган – сейм, государственным языком был шведский, жила она по старым шведским законам и не подчинялась законам Российской империи! Поскольку раньше входила в состав Швеции, то там всё было шведское. В Финляндии действовала своя таможня, даже небольшая армия! Вот такая у нас была империя – «тюрьма народов»! И наш царь-батюшка всё это безобразие разрешал. Мало им было – в Финляндии господствовал ярый национализм и антироссийские настроения. Вплоть до того, что застрелили российского генерала-губернатора! Как бы поступили «настоящие» европейские демократы, как ты думаешь?
– Известно как. Ввели бы войска, расстреляли из пушек и ринулись снимать скальпы. Потом заселили бы колонистов. И добавили бы перед названием страны приставку «Нью»!
– Я тоже так думаю. С Прибалтикой всё было намного сложнее… После победы над шведами царь Пётр, тоже либерал и реформатор, предложил немецким дворянам, хозяевам Остзейского края, очень выгодные условия капитуляции: оставить всё по-старому и ничего не менять. Немцы получили в Российской империи огромные привилегии и льготы. В их Остзейском крае остались немецкие законы, немецкий язык, немецкие порядки, немецкая власть, культура и, наконец, земли с крепостными крестьянами. Причём, крепостными были только коренные народности: латыши и эстонцы. Хозяева, немецкие дворяне, со свойственной им педантичностью практически превратили их в рабов. Если у русского крепостного мужика была хоть какая-то собственность: избёнка, иногда и лошадёнка, корова, то латышам и эстонцам было запрещено хоть что-то иметь, даже одежда им не принадлежала и выдавалась немецким хозяином. Если крепостного секли за какую-нибудь провинность, то даже стоимость розг учитывалась немецким управляющим, и за них приходилось отрабатывать. Можно сказать, что у латышей и эстонцев, как ни странно это сегодня звучит, надежда улучшить своё положение была только на Россию – «тюрьму народов». Просвещённые немцы не отпустили бы их добровольно никогда. Не раз русские цари пытались хоть как-то улучшить положение коренных народов-рабов и постоянно получали от немецкого дворянства отпор. Но всё же удалось отменить крепостное право, причём, даже намного раньше, чем в основной России! После этого начался хоть какой-то национальный подъём… Зарождающейся национальной интеллигенции сильно помогали и всячески поддерживали её русские либералы. Первые газеты на латышском и эстонском языках вышли только в конце 19 века в Питере. Издать их на родине не представлялось возможным: позиции остзейских немцев были ещё очень сильны – они оставались полноправными хозяевами всего. Постепенно немцев стали вытеснять с руководящих постов, особенно, при помощи русского языка: выпустили указ, кто не знает языка – уходи с должности.
– Тоже мне «страна» – плевок на карте мира! Значит, культура, которой они так гордятся, не их? Соборы, дома, города?!
– Конечно, это всё немецкое. Все они были у остзейских дворян крепостными рабами, их в города-то не пускали… Даже ремесленниками были немцы.
– А я то думал… – удивился Карпыч.
– Но это ещё не всё. Они сполна «отблагодарили» Российскую империю за своё освобождение от немецкого ига! А иначе его не назовёшь… Если бы мы, нация оккупантов и захватчиков во главе со своим царём-тюремщиком, не освободили их от немецких рыцарей, то их сейчас вообще бы могло не существовать. Был такой прибалтийский народ – пруссы. Как у эстонцев и латышей, у пруссов был язык, культура, и жили они рядом. Но волею судеб оказались не в Российской империи, а в Германии. Теперь от этого народа осталось только название на карте мира: «Пруссия». – Папа грустно вздохнул.
– Ты, Миш, хотел что-то про благодарность сказать.
– Хотел… Что ты знаешь про латышских стрелков?
– Не силён я в истории, Миша… Знаю только, что они помогали Лысому делать революцию. Что были карателями, поскольку чужаков проще убивать, чем земляков. Была поговорка: «Не ищи палача, а ищи латыша!»
– Это было: проводили продразвёрстки, подавляли мятежи, осуществляли карательные операции. Положили они русских людей без счёта… А ты знаешь, сколько их было?
– Не знаю… Может сто? – Карпыч посмотрел на Папу, – Неужели тысяча?
– Восемьдесят тысяч штыков! Средний возраст 23 года! Молодые, здоровые деревенские парни, прекрасно обученные и имеющие опыт боевых действий в первой мировой войне. Целая Латышская стрелковая дивизия регулярной царской армии после коммунистического переворота сорвала с себя погоны и, нарушив присягу, полностью перешла на сторону Лысого. В полном составе: с офицерами, оружием и боеприпасами. Латышская дивизия в Красной армии была единственным обученным подразделением, имеющим опыт боевых действий! Остальная армия состояла в основном из мобилизованных русских крестьян и разношёрстных солдат. Если бы не латыши, не сдобровать коммунистам и на фронте, и в тылу. И неизвестно, как сложились бы события, не будь у коммунистов латышской дивизии, может, и разбили бы коммунистов, освободили Россию. Так они «отблагодарили» царя за свободу, – Папа посмотрел на Карпыча и продолжил: – Вот такая историческая справка, Виктор. Просто меня всегда возмущают эти беспочвенные обвинения: «Тюрьма народов! Нация оккупантов! Захватчиков!» Про коммунистов я не говорю: потопили они в крови Россию. Но странно слышать про геноцид какого-то отдельно взятого народа в советское время. Как будто идёт соревнование, и все наперебой, расталкивая других локтями, кричат: «Это против нашего народа был геноцид! Это у нас русские устраивали голод! Наш народ вымирал! Нас расстреливали и высылали!» А пострадал-то как раз в первую очередь русский народ, то есть коренные народности, проживающие в России. Его морили голодом, расстреливали, ссылали в Сибирь, кидали в тюрьмы. Но всё равно, даже при коммунистах, в это страшное время не был уничтожен ни один народ, ни одна культура, ни один язык. А уж тем более при царизме – этой «тюрьме народов»!
– Правильно, – согласился Карпыч, – главное обвинить в своих грехах других, смотришь – и сам чище стал. Что сделали с американскими индейцами «демократы-европейцы»? Вот это и есть настоящий холокост! Ведь физически уничтожили население целого континента! Скальпы на солнышке сушили. Сколько, не помню, они за скальпы платили? Кажется, три доллара за скальп взрослого индейца, и два – за скальп ребёнка. Загнали их теперь, кто выжил, в резервации, как зверей в зоопарк, и даже не извинились, не покаялись… А зачем извиняться? Им всё с рук сходит. Я бы сейчас на месте североамериканских индейцев, если ещё, конечно, кто-то остался живой, пошел бы демократическим путём. Провозгласил свободу и независимость индейцев, обличил европейских завоевателей, как оккупантов и нацистов, и отобрал всю собственность, нажитую за годы оккупации: предприятия, банки, промышленность – всё! Все некоренные народности, включая негров, по опыту Латвии объявил бы «негражданами» и выслал из страны! – Карпыч улыбнулся. – Даже не знаю, почему индейцы до этого сами не догадаются. А ты, Миш, поднаторел в истории. И когда успел?
– Пока ты тут бизнес делал, я книжки умные читал – работы-то на предприятии давно уж нет… Ладно… Так и порешим: во всё вникать, с Шулером не спорить и виду не показывать. А там посмотрим, кто кого.
Глава 11. Урок второй
За окном ещё не рассвело, а ученики уже сидели около кабинета Шулера свеженькие, наглаженные, выспавшиеся… Они пришли воевать. Хозяин кабинета опаздывал… Бойцы нервничали…
– Что это у тебя за приятель? – заговорил Папа, чтобы как-то отвлечься. – Ты про него вчера Шулеру рассказывал, Ферзь, кажется?