Двойник

Горшков Валерий Сергеевич

Когда милые ребятки с ангельскими лицами сменили на точке наблюдения отсидевших свою смену Костыля и Орла, часы на панели показывали начало первого ночи. На улице стояла мерзкая и слякотная погода, с не прекращающим стучать по лужам холодным ливнем и порывистым ветром, заунывно свистящим между погруженными во мрак домами-призраками и норовящим сбить с ног зазевавшегося лоха. Словом, наступила традиционная питерская погодка, когда хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, а спокойно позволит ей писать на ступеньки подъезда, рядом с дверью сварливых алкашей-соседей…

Удобно устроившись

на нагретом задницей предшественника водительском сиденье, Слон закурил сигарету, включил радио и, бросив телефон в карман двери, блаженно откинулся на спинку, заложив ладони под голову.

– Слышь, Пика, как думаешь, сколько мы здесь будем торчать? Пацаны уже бузят – дескать, если бы козел кайманский сшивался именно на этой самой хате, то уже давно бы нарисовало» и был завален.

– Хрен его знает, – равнодушно бросил Пика, крепче прижимая к глазам тяжелый армейский бинокль и с интересом разглядывая светящееся окно на первом этаже, где между неплотно сдвинутых красных штор вдруг промелькнуло что-то очень напоминающее обнаженную женскую фигуру с болтающимися грудями весьма приличных размеров. – Алтайцу виднее – сколько скажет, столько и будем. Наше дело – сторона…

– Ага, только случись что, мочить клиента придется не ему, а нам! – заметил Слон, похлопав себя по поясу, где был спрятан затолканный за широкий райфловский ремень «Макаров» с полной обоймой «желудей». – Чего ты так вылупился, манду в окне увидел, что ли?!

– Представь себе, именно ее, отозвался Пика, наводя резкость. – Ну ни хера себе – картина Репина! Порнуху они там, что ли, снимают?!

– Хватит пургу гнать! – недоверчиво сказал Слон, полуобернувшись, а потом все-таки не сдержался и с интересом проследил взглядом за траекторией, по которой был направлен бинокль напарника. – Вон то окно, с красными шторами? – уточнил он, заметив мелькнувший в спальне силуэт.

Похоже, там действительно происходило нечто занимательное, способное хоть на время скрасить унылое торчание в машине на продуваемом всеми ветрами, захламленном пустыре возле стройки.

– Оно, родимое! – Рожа братка расползлась в довольной улыбке, жующая резинку челюсть заработала активнее, из груди послышалось довольное Урчание. – Это же надо, как он ей впендюривает! Я балдею, в натуре!

– Ладно, поглазел сам, дай другому! – засуетился в предвкушении просмотра взаправдашней эротики Слон, потянувшись к биноклю с твердым намерением отобрать его у ржущего во все горло напарника.

– Отвали, – бойко отпихиваясь локтем, рявкнул Пика. – Сейчас сам потащусь, а потом тебе дам. Мама дорогая, чего вытворяют! – не выпуская из рук мощную оптику, веселился браток.

– Все, бля, достал уже! – взревел от злости Слон, по внешнему виду покрасневшего лицом подельника понимая, что вероломно лишается удовольствия созерцать нечто обалденное, и снова пытаясь выцарапать у Пики бинокль.

Схватив за одну трубу, он что есть силы рванул армейскую оптику на себя, чем привел кореша в дикое недовольство.

– Ты, блин, не мешай, там уже кончают! – отбивался из последних сил Пика.

Но фокус тем временем сбился, изображение перед глазами сместилось, вильнув в сторону подъезда, и на мгновение выхватило из темноты перед входной

дверью высокого мужчину в кожаной куртке-выворотке, выбрасывающего окурок сигареты в подвешенный на стене пластиковый мусорник. Похоже, он не слишком твердо держался на ногах – его то и дело качало то в одну, то в другую сторону, и явно не от ветра.

– Стой… Погоди!.. Да не дергай ты бинокль, придурок! – сильно толкнув Слона в плечо, зашипел Пика, мгновенно перестав улыбаться и напряженно вглядываясь в силуэт полуночного ходока. – Кажется, мы все-таки дождались…

Точно, это Кай!

– О чем ты говоришь? – перестав вожделеть бинокль, слегка озадаченно пробормотал Слон. – А ты не ошибся, братэлла? Может, у тебя от сильного напряга глюки начались?

– Не звезди, говорю, – решительным тоном отверг всякие сомнения старший в паре Пика. – Хватит, на сегодня порнуха отменяется. – Отдав бинокль Слону и вытащив мобильный телефон, он торопливо набрал номер Алтайца и, дождавшись соединения, сообщил:

– Курочка в гнезде, босс! Кай только что вошел в подъезд!.. Нет, что ты, никакой ошибки быть не может. Что мы, слепые? Точно говорю, он… Хорошо, понял, начинаем… А вы давайте быстрее…

Ворон

– Когда милиция найдет мерзавца Иванъко, – сказал Ворон, – я уверен, что они не будут вдаваться в подробности, кто его навестил последним.

– Я все понял, сынок, – ответил Борисов. – Так мы и поступим.

К опечатанному прокуратурой офису фонда «Наследие», расположенному на первом этаже огороженного низким кованым забором дореволюционного двухэтажного здания. Ворон подъехал ночью.

Оставив машину с тыльной стороны от центрального входа, на пустующей в этот час служебной стоянке, он покинул «восьмерку». Выволок с заднего сиденья трясущегося от страха мошенника, рот которого во избежание недоразумений был снова заткнут кляпом, а руки, как и сутки назад, скованы браслетами, и буквально втащил его, упирающегося и едва передвигающего ногами, в открытую металлическую дверь полуподвала.

Когда-то здесь размещалась партийная типография, каждый месяц выдававшая на-гора десятки тысяч экземпляров агитационной макулатуры, распихиваемой по всей Ленинградской области.

Потом, в начале девяностых, был склад пригоняемой из Польши дешевой суррогатной водки «Распутин», а после того, как в один прекрасный день нанятые конкурентами братки ухлопали находящегося под ментовской «крышей» директора полулегальной фирмы, в переоборудованном подвале еще некоторое время располагался подпольный цех по производству элитной французской минералки «Перье», получаемой путем смешивания водопроводной воды, лимонной кислоты и углекислого газа.

В конце концов официально принадлежащее государству здание было продано с аукциона известной риэлтерской фирме, которая, сделав косметический ремонт, сдавала помещения на двух этажах под офисы. Полуподвал же, требующий не только отделки, но и замены вечно протекающих труб, отчего в помещении стояла перманентная жара и сырость, пока что пребывал в плачевном виде. В коммерческих целях он не использовался, если не считать импровизированной свалки образовавшегося при ремонте здания строительного хлама.