Двойник
Шрифт:
— Нет, — этот голос больше похож на её, чем тот, что срывается с губ. Невозможно. Какой цепенящий холод внутри. Что она говорит?
— Нет. Не Клотильда. Белинда.
— Белинда?
— Да. Теперь я Белинда. Ты.
— Я?! Я? — Она ощутила лишь пустоту и холод. И вдруг что-то внутри надломилось. Что-то тёплое, трепещущее зародилось в глубине её. Что-то важное — сейчас, сейчас. Ещё немного — и она поймёт.
Клотильда тоже, казалось, это ощутила. С лица, смотревшего на неё — нет, не её, не её лица, поползла маска. Что-то обнажилось. Как будто зубастый череп под кожей.
— Посмотри на меня. Посмотри внимательней. Запомни это лицо.
Несколько секунд Белинда смотрела ей в глаза — в свои глаза? Нет, в глаза Клотильды. Клотильды! И вдруг… расхохоталась, безудержно, свободно, по-девчоночьи. И тут же ощутила, как этот горячий смех растапливает ледяную корку гнева в её груди, заставляя кровь с новой силой струиться по жилам, а глаза — настоящие, неповторимые, — гореть, как никогда.
— Клотильда, Клотильда! — проговорила она, наконец, вытирая набежавшие от смеха слёзы. С каждым словом сила возвращалась к ней, а всё остальное исчезало без следа. — Неужели ты сама веришь в эту чушь? Хоть на секунду? Ведь это же просто нелепо. Ты стала мной! Опомнись, Клотильда, милая, посмотри на себя! Это же обман, фикция! Иллюзия, созданная силой короны — и больше ничего! На самом деле ты всё та же, Клотильда. Ты — то, что ты есть. А знаешь, что ты такое? Ничто! Ровным счётом ничто, пустое место. Тебя просто нет. Я всегда так считала, а сейчас ты сама мне это доказала. Ведь если бы в тебе было хоть что-то своё, хотя бы на йоту… — Она скривила рот в притворном сожалении. — Ты ведь могла создать себе любой образ Клотильда, абсолютно любой. Но единственное, что ты смогла — это скопировать меня. Стать моей тенью, моим повторением. Тебя по-прежнему нет, Клотильда! Есть только я и моё отражение, которым я могу теперь без помех любоваться. Кстати, спасибо тебе за это.
Бессильная ярость исказила лицо Лжебелинды. Такой гримасы эти черты не знали. Ярость — да, и не раз, но бессилие?
— Мне всё равно, что ты говоришь, — произнесла Клотильда, пытаясь тянуть слова с ленивой надменностью, свойственной Белинде. Но голос её то и дело срывался на кошачий мяв. — Можешь считать меня кем угодно. То, что сейчас, в любом случае лучше, чем причёсывать вам… тебе волосы, чистить туфли и носить завтрак в постель. И я не никто, я теперь ты, ты! У меня вся твоя сила, поэтому тебе меня не уничтожить и не отнять у меня корону. Ты ведь уже поняла это, правда? Пусть я подделка, как ты говоришь. Но очень скоро подделкой станешь ты! Я вступлю в брак с Повелителем морей. И когда сила Чёрной короны объединится с силой океана, ничто и никто меня не остановит. Я истреблю и тебя, и весь Чёрный род. Ты будешь молить меня о пощаде. И тогда я, быть может, тебя пощажу… и сделаю точно такой, какой была я. Немым чудовищем с кошачьей головой. Да, да. Именно так!
— Браво, браво, моя дорогая, — Белинда склонила голову и демонстративно поаплодировала. — Великолепно! Подумать только. Даже на месть у тебя не хватает своей фантазии. И ты полагаешь, что действительно сможешь сразиться с Чёрным родом и встать на моё место?!
— Увидишь, — бросила Клотильда. — А теперь мне пора. А вот тебе лучше остаться
— Ну, подожди, — капризно вскричала Белинда, — Дай мне ещё на себя полюбоваться!
Но Клотильда уже растаяла в воздухе.
Белинда медленно встала. Скрестила руки на груди. Постояла, словно в раздумии, осмотрела внимательно комнату. Её взгляд упал на кресло, в котором возникла Клотильда. Белинда глубоко вздохнула, — и кресло с треском взорвалось, превратившись в бушующий рыжий костёр.
Скоро всё вокруг было охвачено огнём. Белинда стояла в огненном кольце. Она опустила веки, замерла… и вдруг издала раздирающий вопль, перекрывший рёв огня.
— Я не могу переместиться в замок рода! — закричалаона в исступлении. — Вот что она имела в виду, Вивиана! Я не могу! Проклятие, проклятие! Я не могу, не могу! Не могу отнять у неё корону, не могу воззвать к помощи рода. Что я вообще теперь могу?!
И она бросилась в огненную чащу, заглушая пламенем ярость и боль.
8
Берег
Какие высокие сильные сосны. Их бурая хвоя затоптана в жирную чёрную землю. Волосатые корни рвут берег на части, подбираясь к прибрежной полосе песка. Холодный сырой песок, отполированный пеной.
Берег, берег… Она огляделась вокруг. Тот ли это берег? Или другой? Тот берег, на котором полуночный ветер уносил воспоминания, заглушал голоса из её проклятого прошлого, затирал корявые шестёрки на песке?
Хотя, разве это имеет значение? Тот берег, этот… Ветер один, и один монотонный гул океана. В этом мире всё незаметно сменяет одно другое, всё раздробленно, всё развеяно. Прах и ветер, вода и песок. Потерянное царство тёмных сущностей.
Нельзя думать об этом. Нельзя подпускать голоса, позволять увлечь себя тёмному потоку, в котором нет ни прошлого, ни будущего, в котором она, всё та же, всё та же…
«Матушка, я…»
К счастью, погрузиться в эти мысли ей мешала Вивиана, неотступно трусившая следом.
— Госпожа Белинда! — причитала она без передышки. — Куда вы идёте, госпожа Белинда?! Что вы собираетесь делать? Вы же убедились, что вам не совладать с Клотильдой одной! Вы не можете!
— Не могу?! Проклятие, Вивиана! — взорвалась она. — Ты можешь хоть не повторять без конца это слово? Оно и так как клеймо у меня на лбу! Я с ума схожу, а ты подливаешь масла в огонь! Я всегда всё могла, всегда! — Она остановилась и перевела горячее дыхание. — Ну, хорошо, не могу, не могу! Довольна? А что мне прикажешь делать? Стоять и ждать, пока… всё случится? Так? Ведь я не могу — да, я не могу перенестись в замок рода!
— Почему?
— Мы могли перенестись друг к другу в любой момент благодаря связи Рода, которая воплощена в короне. Клотильда разорвала эту связь. Теперь я совсем одна. Одна? — Она нахмурилась, прислушиваясь к звучанию этого слова. Что-то в нём коснулось тайного засова. Одна, одна… Какой в этом смысл? Сейчас… Вот-вот она схватит эту ускользающую тень…
— Госпожа Белинда! — Тень исчезла. — А мы не можем попасть в замок рода обычным способом? Пешком?
— Пешком? — Белинда и не думала, что ещё может смеяться — но тут расхохоталась, представив себе эту картину. Две странницы, бредущие по лесной тропинке; в руке сучковатый посох, за спиной котомка. — Вивиана, не сходи с ума. Успокойся и слушай. Я не могу уничтожить Клотильду, это правда. Но я могу, по крайней мере, помешать обряду бракосочетания и соединения силы.