Двойники ветра

Флат Екатерина

— Эридан, — умоляюще прошептала я, — пожалуйста, не надо…

Он перевел взгляд на меня. Видимо, выглядела я сейчас настолько жалкой, что мой благой порыв произвел обратный эффект.

— Не убивай его! — Мой голос сорвался на крик. Лезвие священного меча замерло буквально в паре миллиметров от горла тяжело дышащего Мадхита.

— Смерть — это меньшее, чего он достоин, — процедил Эридан сквозь зубы, явно с громадным трудом себя сдерживал. — Я дарую ему ее только потому, что он — мой брат.

— Пощади… — просипел Мадхит, явно боясь даже лишний раз пошевелиться. — Во имя нашей матери, во имя нашего

отца, пощади…

Эридан молчал не меньше минуты. Лезвие меча по-прежнему сверкало в опасной близости от горла посеревшего от ужаса Мадхита и, казалось, одно чуть заметное движение и мужу Харитины конец. Я и сама едва дышала. И от слабости, все же мне здорово досталось. И от страха. Только сейчас осознала, что если Мадхит останется в живых, он непременно станет мстить. Похоже, Эридан и сам прекрасно это понимал. Вряд ли он боялся будущей угрозы, нет. Скорее, осознавал, что, не убив сейчас, ему придется сделать это потом. Но вот сколько злодеяний осуществится между этими «сейчас» и «потом»?

— Я лишаю тебя всего. — Ледяной голос Эридана при всем своем спокойствии даже меня поверг в ужас. — Отыне ты изгнан. Тебе не место на орбаганской земле.

До меня не сразу дошло, что он не просто говорил — Эридан проклял брата. Едва он отвел меч, Мадхит мгновенно исчез. Видимо, до этого магия сдерживала его способность к телепортации.

Эридан обернулся ко мне. Мы встретились глазами, и столько искренней нежности и заботы читалось в его взгляде, что я даже понять не могла, с чего вообще я усомнилась в его чувствах. Он сделал шаг навстречу и вдруг замер, словно опомнившись. Я даже дышать перестала. Резко развернувшись, Эридан ушел к себе в комнату.

А меня словно оглушило. Медленно опустилась на колени. Даже головой тряхнула, ведь вдруг это только мираж. Но нет. Он действительно ушел. Не обнял, не успокоил, не утешил — равнодушно и молча ушел. Несмотря на все произошедшее; несмотря на то что действительно меня любит; несмотря на то что сейчас я нуждалась в нем как никогда, я все еще была наказана…

Прошло не больше минуты, а дворец пробуждался ото сна. Отчетливо слышались обеспокоенные голоса, шаги. В мою комнату вбежали сразу пять целительниц. Что-то взволнованно причитая, уложили на кровать. Им было невдомек, что плачу я не от боли. Пряные ароматы неизвестных трав, холодная мазь и внушительная доля магии сделали свое дело. Меня словно никто и не бил, и не душил — ни один синяк не напомнит о нападении Мадхита, я не сомневалась. Жаль только, что лекарства для души не было даже у магов.

Оставшись одна, я бездумно смотрела на балдахин над головой. Легкая серебристая ткань едва заметно колыхалась от ночного сквозняка, и словно бы ничего не изменилось. Видимо, во дворце существовала своя особая магия — моя комната восстановилась сама собой, как будто два могущественных воина и мага не пытались здесь друг друга уничтожить. Я даже завидовала стенам. Хотя, может, им тоже было обидно и больно, просто мы, люди, об этом не подозревали.

Я встала с кровати. О том, что дверь между нашими спальнями открыта, догадалась по наитию. Видимо, Эридан просто-напросто забыл ее запереть. Меня же переполняла решимость. Хочет он меня слушать или нет, но я собиралась высказать все. Все, что думаю о нем и местных традициях. А главное, поставить перед фактом — я ухожу.

И пусть мне, по сути, некуда идти, но и остаться я тоже не могла. Робко скреблась мысль, что бушующие сейчас истеричные эмоции — далеко не лучший советчик, но мне было не до размышлений.

Эридан не спал. Сидел на краю кровати, обхватив голову руками. Видимо, отправив ко мне целителей, о себе он даже не позаботился — кровавое пятно по-прежнему красовалось на его рубашке. Когда я вошла, мы встретились глазами. Замерев в нерешительности, я дико боялась холодного «Иди к себе», но Эридан не оправдал моих ожиданий. Резко встав, подошел ко мне и обнял.

Его нежные поцелуи враз выкинули у меня из головы желание высказать наболевшее. Пережитый ужас и одиночество последних дней сыграли свою роль, я теперь панически боялась потерять Эридана.

Размышляя об этом позже, я пришла к выводу, что тут громадную роль сыграл Мадхит. Из-за его нападения мои эмоции обострились многократно, и озарение пусть произошло и не сразу, но не заставило себя ждать. Пытаясь унять бешено колотящееся сердце и осознать мелькнувшее в голове нечто крайне важное, я чуть отстранилась от целующего меня Эридана. Он, видимо, понял, что со мной происходит, на мгновение раньше. В темно-зеленых глазах нежность переплеталась с чувством вины. Прошептал:

— Чудо мое, прости…

Надо было бы спросить за что, но я спешила озвучить то, что наконец-то стало очевидным:

— Я люблю тебя! Я… — голос оборвался.

Враз обрушившиеся воспоминания затопили сознание хаотичными вспышками, постепенно сплетаясь в гармоничную цепочку прошлого. Я так ждала этого момента, а теперь, когда он настал, едва не задохнулась от накатившего ужаса.

— Эридан… — глухо простонала я, обхватив голову руками. — Эридан… Что же ты наделал… — и в отчаянии прокричала сквозь сами собой навернувшиеся слезы. — Ты хоть понимаешь, что теперь я люблю тебя?! Я действительно тебя люблю!.. — Голос сорвался. — И что, теперь ты доволен?! Добился, чего хотел?!

— Карина, поверь, я…

— Поверить?! — У меня вырвался истеричный смешок. — Поверить тебе?!

Эридан не сводил с меня усталого взгляда. В его глазах не сквозило и капли торжества. Да только раскаяния тоже не было. Я не сомневалась, он прекрасно осознавал, что поступил неимоверно гадко, но вернись время назад, все сделал бы точно так же. И это злило меня больше всего.

— Ты любишь меня. И разве теперь имеет значение, каким способом я этого добился?

Хотел обнять, но я отшатнулась от него.

— Знаешь, иногда способ достижения цели может свести на нет ее результат, — зло бросила я. Противные слезы никак не хотели останавливаться, обессиливая накатывающую злость.

Эридан подошел ко мне. Смотрел так, словно стремился впитать в память каждую черточку моего лица. Горько усмехнулся.

— Знаешь, за что маги в большинстве своем ненавидят людей? Это банальная зависть. Пусть вы не можете повелевать теми силами, которые подчинены нам, и оттого несравнимо слабы. Но зато вы не обречены так чувствовать… Для магов любовь — редкость и потому считается величайшим даром. Я и сам всегда был уверен в этом. И уж точно не мог предположить, во что я невольно превращу ее, — он коснулся пальцами моего лица. Едва уловимо, словно ждал, что я вот-вот его оттолкну.