Двойное преступление на линии Мажино. Французский шпионский роман
Шрифт:
— Вот теперь можно и поговорить. Вы узнали что-нибудь новенькое, господин капитан?
— Ну слава Богу,— ответил тот,— а то я уже думал, что вы только после бифштекса будете в состоянии интересоваться судьбами Европы, вашей страны и вашей собственной. Честное слово… как какие-то зверьки! Что-нибудь новенькое! Нет, вы просто великолепны! А ведь это, мои дорогие, просто-напросто война.
За прошедший день все уже успели привыкнуть к этой мысли. Поэтому новость была воспринята спокойно, без удивления и без эмоций.
— Строго говоря — почти война,— поправился Ардан, улыбаясь,— поскольку,
— Как? — прошептал один из лейтенантов.— Они объявили Kriegsgefahrzustand?
— Да,— сказал Ардан.
Теперь он окончательно утвердился в своих подозрениях. Этот человек, который так настойчиво переспрашивал, как раз и был шпионом. Ведь именно начиная с Kriegsgefahrzustand он должен был каждую ночь ровно в час выходить на связь со своими немецкими шефами в пункте, расположенном где-то за пределами объекта.
Все четверо погрузились каждый в свои мысли. Когда Легэн прервал эту долгую паузу, он заговорил как будто против воли, словно что-то заставляло его, а наивная откровенность его слов всех поразила и тронула до глубины души.
— Надо признаться, я совсем не так представлял свое участие в войне. Когда я мальчишкой думал об этом, то представлял ее себе всегда как атаку, наступление с открытой грудью. Шанс остаться в живых на такой войне был мал, я знал это, но зато сколько славы! Я шел вперед, я видел врагов, которых бил, я имел под своим началом двадцать решительных парней -моих людей, мою ватагу. И если мне суждено было пасть на поле битвы, то я воображал себя обязательно у подножия дерева, лицом к солнцу и к противнику, обращенному в бегство. А теперь оказывается, что мы будем жить здесь как какие-то «технари», и если придется здесь околеть, krepieren, как говорят в Германии, то сдохнем, как крысы в норе.
— Это верно,— сказал Кунц.— Эпоха открытых и веселых войн давно прошла.
Прекратите! Вы — не какие-то «технари»,— воскликнул Ардан с внезапной горячностью.— Как только будут заряжены винтовки, вы сразу поймете, что ваша техническая профессия — ничто, а ваша роль командира — все. Вспомните аксиому: «Надежность фортификаций зависит от крепости духа военачальника, ее защищающего». Нам дали замечательную технику. Но если мы будем всего лишь «технарями», о, тогда она нам не поможет. А вот если мы будем военачальниками, немцы никогда не пройдут… Здесь нужен непоколебимый моральный дух, каменная стойкость. Речь идет о том, чтобы глазом не моргнув вынести месяцы осады, даже если половина форта будет уничтожена. Наш авторитет, наше поведение, наша решимость должны быть таковы, чтобы все знали: роль «Старого
— Я, конечно, драматизирую и прошу прощения за это. Но если вы мечтали о подвигах в труднейших условиях, то нельзя сказать, что вам не повезло.
— Вот это верно сказано, господин капитан! — воскликнул Капель. — Хватит похоронных физиономий. Здесь, кстати, очень даже неплохо. Только если нам придется оставаться здесь очень долго, я чувствую, что скоро буду весьма озабочен… В конце концов, даже пещерный человек не жил без женщины. Двадцать веков цивилизации — чтобы докатиться до такого! Вам придется поручить мне организовать…
Предложение Капеля было подробно обсуждено со всех сторон.
— А пока,— сказал Кунц, как было бы хорошо время от времени выбраться наружу, подышать воздухом, поваляться на травке, под солнышком, выкурить сигаретку…
— Такой табачок дорого тебе обойдется. Уйди-ка с поста, и часовой прихлопнет тебя без предупреждения. Спасибо. Уж лучше я потерплю.
— А все же можно доставить себе такое удовольствие и гораздо дешевле ценой небольшого восхождения по вентиляционной трубе,— мечтательно сказал Кунц.
— Ты с ума сошел,— возразил Легэн,— это невозможно.
— Нет ничего проще. Ты знаешь, они были пробиты во время выемки грунта. И служили тогда еще и в качестве аварийного выхода для рабочих на случай обвала. Для этого в стенки были вмонтированы железные скобы. Эти трубы существуют до сих пор.
— Вот это новости! — воскликнул Ардан.— Я ни о чем подобном не слыхал. Почему их потом не засыпали?
— Потому что они абсолютно никому не мешают.
— Странно, я никогда не обращал внимания на них.
И тем не менее одна из них находится буквально у вас под носом. В глубине малой галереи, возле вашего наблюдательного пункта. У нас у каждого имеется по такой трубе — над площадкой перед казематами. Но вам не повезло, господин капитан. В то время как наши пожарные лестницы в трубах имеют высоту не более пятидесяти шестидесяти метров, ваша, находящаяся в тыловой части,— гораздо выше; счастье еще, что она кончается на уровне перевала, тем не менее ее высота — в пределах двухсот метров. Думаю, вам лучше воспользоваться одной из наших, если вы захотите, выражаясь фигурально, рвануть на волю.
Чтобы никаких штучек с этими трубами,— посоветовал Ардан.— И я не хочу, чтобы солдаты узнали об этом и начали прыгать там, как попугаи.
Будьте спокойны, сказал Легэн,— игра не стоит свеч.
Пробило без четверти восемь. Офицеры одновременно бросили взгляд на служебную доску, где был вывешен график дежурств:
1-2 сентября 193… года
8-10 ч. Л-т Легэн 10-12 ч. Л-т Кунц
0-2 ч. Л-т Капель 2-4 ч. К-н Ардан
Легэн не спеша отправился на командный наблюдательный пост, а его товарищи разошлись по офицерским помещениям — кроме Ардана, который велел поставить себе раскладушку на своем тыловом КП, чтобы находиться поближе к телефону.