Двойной агент
Шрифт:
Я добрался до отеля и нашел всех постояльцев в сильном волнении. Кто-то говорил, что правительство свергнуто, другой утверждал, что Кабрал все ещё остается на посту президента. Я прошел в свою комнату и позвонил во дворец. Мне сообщили, что мятеж носит серьезный характер. По этой причине на этот вечер встреча отменена, но, возможно, она состоится через несколько дней.
С расстояния в две мили слышалась пулеметная стрельба. Внезапно мне пришла в голову мысль, что может получиться так, что я вообще не смогу выбраться из этой страны. Телевизор в холле время от времени передавал последние сообщения, а затем вообще прекратил передачу. Было около двух часов пополудни
Затем радио объявило громко и четко: - Внимание ! Внимание ! Говорит радиостанция Санто Доминго. Радиостанция Санто Доминго обращается к гражданам с сообщением о свержении президента Дональда Рейда Кабрала. Он отстранен от власти и повстанческое движение хочет немедленного возвращения из Пуэрто Рико Доктора Хуана Боша.
Некоторые из присутствующих выразили мнение, что это было не радио Санто Доминго, а подпольная радиостанция мятежников.
И вдруг мне пришла в голову безумная мысль. Почему бы мне не отправиться снова в город и не посмотреть самому, что происходит? При противоречивых сообщениях радио и телевидения, я просто не знал чему верить. Большинство людей в отеле нервничали и повторяли слухи, которые передали из города по радио.
Выйдя из отеля, я заметил, что некоторые такси все ещё находились на стоянке в ожидании пассажиров. Мне показалось это странным. Почему же они не последовали примеру других такси, которые перевозят вооруженных людей в центр города? Я окликнул одного из водителей, негра с Ямайки, которого встречал раньше. Его звали Эванс Матао. Поскольку он был довольно осведомленным человеком, то я подумал, что смогу кое-что выяснить у него.
– Эванс, что происходит в городе? Расширяется ли мятеж? Сохраняет ли власть правительство? Почему ты не участвуешь в революции?
Когда Эванс заговорил, его глаза заблестели, а взгляд стал испуганным.
– Нет, сэр - нет, сэр. Я не участвую в боях, кругом стреляют и могут убить. Да, сэр, могут убить. Я не знаю, что сейчас происходит в городе и не хочу знать. Я всего лишь водитель такси, а не солдат правительства. Нет, сэр, я всего лишь водитель. А куда вы собрались ехать? Я не хочу ехать в районы боев, нет, сэр, меня не просите.
– Довези меня в город насколько сможешь, а там меня высадишь. Я хочу посмотреть, что там происходит. Мне надо знать, чтобы решить, следует ли мне уехать или можно остаться.
– Самолетам запрещено взлетать, и я слышал, что аэропорт строго охраняют, так что вы не сможете даже приблизиться к нему. Нет, сэр, пока не закончатся бои, вы не сможете вылететь отсюда,.
Я расслабился и решил: - Ну что же, ничего не поделаешь. Думаю, что теперь самое время знакомиться с местным колоритом и наслаждаться революцией.
– Эванс, поехали. Я все таки хочу поехать в город. Он вывел свой старый Бьюик с парковки на шоссе Линкольна - одной из самых шикарных автомобильных трасс города. Здесь жили многие из американцев и значительное число состоятельных доминиканцев. Мы миновали укрепленный полицейский участок на углу авениды Независимости,
Чем ближе мы подъезжали к центру города, тем больше видели направлявшегося туда народа. Периодически слышались отдельные выстрелы и пулеметные очереди. Бросалось в глаза полное отсутствие на улицах женщин и детей младше пятнадцати лет. Большинство дверей и окон в домах были плотно закрыты. Весь день не прекращались ритмические звуки автомобильных гудков.
Темнело, и стрельба в центре города была настолько интенсивной, что поднимающийся пороховой дым воспринимался как довольно густой туман. Я решил вернуться в отель Амбахадор и дождаться нового дня, чтобы разобраться с тем, что происходит. В отеле мне сказали, что повстанцы не сложили оружия и, что восстание полыхает по всему городу.
Ночью стрельба слышалась отовсюду. В большинстве районов города не было электроэнергии и везде ощущалась острая нехватка воды, т.к. её качали из скважин и колодцев. Линии связи с внешним миром работали время от времени. Вечером я связался с оператором телефонного узла и спросил её, можно ли позвонить в США. Она сказала, что связаться ей удается с большим трудом и очень редко. Я решил позвонить домой и дать знать моей жене, что здесь происходит. Через шесть часов телефонистке удалось связаться.
– Элис, - обратился я к своей жене, - здесь идут небольшие бои и это может задержать мой отъезд отсюда.
– Я вижу это по телевидению, - произнесла Элис тревожным тоном.
– Во время передачи сказали, что происходят беспорядки, но подробностей не сообщили. Наш президент намерен созвать совещание по поводу ситуации там. С тобой все в порядке?
Успокоив её, я повесил трубку и принялся всерьез размышлять о своем положении. К четырем часам утра все в отеле уже говорили о революции. Повсюду чувствовалась тревога, на лицах отражалось длительное напряжение и бессонная ночь. Бар был закрыт, и никто не покидал отеля. Горящие свечи давали минимум освещения и их дым и неестественное мерцание придавали всей обстановке налет призрачности.
Воскресенье 25 апреля
Утром с подъемом солнца, некоторые из водителей такси стали подтягиваться к отелю. Я выглянул и увидел Эванса Матао на его потрепанном Бьюике.
– Как дела?
– поприветствовал я его.
– Прекрасно, сеньор. Надеюсь, что сегодня будет работа. Когда происходит революция, простой человек не может заработать себе на жизнь.
– Эванс, почему бы тебе не отвезти меня в город, чтобы я мог узнать, что там происходит? А по пути туда ты расскажешь мне, что происходило ночью.
– Хорошо, сэр. Я скажу вам, что происходит революция, это уж точно.
Эванс выехал со стоянки и быстро покатил в направлении к центру города.
Я заметил, что много людей выходило из своих домов с оружием в руках и шло по направлению к Национальному дворцу. В нескольких кварталах впереди прозвучали отдельные выстрелы, а затем послышались пулеметные очереди.Теперь стрельба была ближе и Эванс начал покрываться потом. Он посмотрел на меня и произнес: - Вы уверены, что вам не хочется вернуться в отель? Там вам было бы безопаснее, сеньор.