Двойной капкан

Таманцев Андрей

Р. Вы хотите, чтобы я работал против интересов Чечни? Чтобы я предал наши идеалы независимости? Да все золото мира не заставит меня это сделать!

П. Успокойтесь, Султан. Я не сказал, что вы вступите в сделку с КТК и будете работать против интересов Чечни. Я всего лишь сказал, что ваш человек намекнет Тернеру об этой возможности. Намекнет. И только. Тернеру ничего не нужно разжевывать, он все понимает с полуслова.

Р. Знает ли обо мне мистер Тернер?

П. Наверняка. Его люди отслеживают ситуацию в кавказском регионе. А вы достаточно заметная фигура в Чечне.

Р.

В таком случае он не поверит моему человеку. Этот блеф не пройдет. Никто в мире не может допустить и мысли, чтобы Султан Рузаев изменил идеалам, за которые боролся всю жизнь!

П. Этот блеф пройдет. Потому что Джон Тернер — человек совсем иного склада, чем вы. Ваш бог — Аллах. Его бог — доллар. Для него вы с вашими идеалами — просто идиот. А если во имя этих идеалов вы способны отказаться от тридцати миллионов долларов, то ваше место в психушке. Таковы убеждения мистера Тернера. Я вижу, что вы по-прежнему мне не верите. Хорошо, я скажу то, чего говорить не собирался, 12 мая 1982 года в четыре часа тридцать минут утра на одной из вилл в пригороде Майами произошел взрыв. Эксперты пришли к выводу, что причина — утечка газа. При взрыве погибли хозяин виллы, его жена и единственный сын. Уточню — единственный наследник. А теперь я скажу, как звали хозяина виллы. Надеюсь, после этого у вас уже не будет вопросов. Его звали Майкл Тернер. Он был старшим братом Джона Тернера. После этого прискорбного случая Джон стал единоличным хозяином всего дела.

Р. Взрыв организовали вы?

П. Да. Это было очень непросто. Я работал над этим делом почти полгода. Это была одна из лучших моих работ.

Р. А заказал вам его… П. Да, Султан, да. Мне этот взрыв заказал мистер Тернер. Об этом знали только мы двое. Теперь знаете и вы. И больше, надеюсь, не узнает никто. Вы поняли, кто такой Джон Форстер Тернер?

^.Да.

П. Он примет ваше предложение. Тридцать миллионов за то, чтобы уничтожить КТК, — недорого. Если каспийская и казахская нефть пойдут через Турцию, он окупит эти расходы очень быстро. Полагаю, что наш проект он будет финансировать поэтапно.

Миллиона два на первом этапе и так далее. Не исключаю, что он пришлет к вам своего человека. Или даже прилетит сам. Чтобы контролировать операцию. Будьте с ним предельно откровенны и не пытайтесь хитрить. Некоторые пытались. Это плохо кончалось.

Р. Он может отказаться от заключительных выплат.

П. Нет. Он из тех, кто выполняет свои обязательства. Возможно, только поэтому до сих пор и жив. А теперь отправьте меня в Минводы и закажите билет на московский рейс…"

II

"Турист — Доктору.

Спасибо за информацию. Направляю расшифровку разговора объекта П. с Пастуховым (Пастух), Перегудовым (Док), Хохловым (Боцман), Злотниковым (Артист), Мухиным (Муха).

…Московская область, деревня Затопино.

9 апреля, 1998 г.

Начало записи — 16.30".

"П. Добрый день, господа! Все уже в сборе? Прошу извинить за опоздание. Мне показалось, что за нами увязался «хвост», пришлось сделать лишние полсотни километров, пока не убедились, что тревога ложная. Мое имя —

Генрих Струде. Есть и отчество, но я предпочитаю, чтобы меня называли просто Генрихом. Я мог бы предъявить вам удостоверение журналиста газеты «Таген блатт», но оно фальшивое, хотя и очень хорошо исполненное. Кто я на самом деле? Об этом я скажу чуть позже. А пока, Серж, не представите ли вы мне своих друзей?

Пастухов. Знакомьтесь. Иван Перегудов. Он же Док. Бывший капитан медицинской службы.

П. Здравствуйте, Док. Такое впечатление, что вы только что приехали откуда-то из Анталии или Кипра. Были в отпуске?

Перегудов. Не совсем. Я был на стажировке. Не на Кипре, правда, а чуть южнее.

П. В чем вы стажировались?

Перегудов. В полевой хирургии. Это моя специальность.

Пастухов. Бывший старший лейтенант Дмитрий Хохлов. Боцман.

П. Вы действительно боцман?

Пастухов. Нет. Просто он начинал службу в морской пехоте.

П. Приятно познакомиться, Боцман.

Пастухов. Бывший лейтенант Олег Мухин.

П. Его прозвище я сам угадаю. Муха?

Мухин. Не повезло мне. Ни с ростом. Ни с фамилией. Конечно, Муха. А кто же еще?

Пастухов. На вашем месте, Генрих, я был бы с ним осторожней. Это очень опасная муха.

П. Спасибо за предупреждение. А это, как я понимаю. Артист?

Пастухов. Бывший старший лейтенант Семен Злотников. Верно, Артист. Потому что в свое время почти закончил ГИТИС. Но сейчас я остерегся бы называть его Артистом.

П. Почему?

Пастухов. Он от этого нервно вздрагивает. Он, видите ли, некоторое время назад открыл свой театр и поставил «Сирано де Бержерака» с собой в главной роли.

Ничего, Сеня, что я об этом рассказываю?

Злотников. Какая разница? Важен факт, а не рассказы о нем.

Пастухов. Ну, и недавно была премьера. Буквально на днях.

П. Я вас поздравляю, Семен! Это же замечательно. Премьера в собственном театре.

И вы в главной роли! Многим артистам такое может только присниться!

Злотников. Послушайте. Как вас? Генрих? Так вот, Генрих. Чтобы с этим покончить и больше не возвращаться. Зрителей на премьере было шесть человек. Не считая моих друзей. Не шестьсот. Не шестьдесят. Просто шесть. До конца второго акта досидели только мои друзья. Остальное пусть дорисует ваше воображение.

Мухосранский театр времен Брежнева и Горбачева. На сцене пятьдесят человек, в зале пять. Вы правы, такое артисту может только присниться. В самом кошмарном сне. Мне это не приснилось.

Мухин. Ну, ты вообще зря. Мне так очень даже понравилось. Особенно когда ты шпагой размахивал. А что народу мало было — ты рассуди, жизнь-то какая, до театра ли людям!

Злотников. Заткнись, Муха. Я тебя умоляю, заткнись. Теперь вы можете представить, Генрих, какая это была премьера. После нее я расплатился со всеми актерами и рабочими сцены, набил морду режиссеру и закрыл театр. А что мне еще оставалось? И стал безработным, в качестве какового вы меня и видите. Меня утешает только одно. Что я решил поставить «Сирано», а не «Гамлета». И закончим на этом. Расскажите лучше о себе. Если вы не журналист, то кто?