Двойной шантаж
Шрифт:
— Мирон, — с уважением произносит знакомый обволакивающий голос, и я стремительно открываю глаза, дернувшись и попытавшись встать. Меня удерживает Марат, не позволяя совершать резких движений. — Виктория, — её глаза удивленно сверкнули, узнавая меня, но она постаралась держать лицо непроницаемым. — Чем могу помочь?
— Лицо, ребра и рука. Проверь, — приказывает Марат холодно и требовательно.
Когда доктор склоняется надо мной, аккуратно повернув мою голову в сторону, осматривая ушиб на лице, я замечаю, как на неё в упор смотрит Марат.
— Зубы целы? —
— Пустяк, — пожимаю я плечами. — В области ребер болит, — я сама одной рукой задираю кофту до обнаженной груди. Я совсем не заморачивалась с одеждой, когда спешила к Егору на сделку. Доктор сначала смотрит, не касаясь, но потом сдается и проводит пальцами по ребрам.
— Болят именно ребра?
— Немного, больше в грудной клетке ноет, — делюсь своими ощущениями.
— Ребра целые, маловероятно даже трещина. Гематомы и отёчности нет, пройдет за несколько дней, — говорит Валерия, скорее Марату, чем мне, пострадавшей. — Если сильно болит — дам обезболивающее, но лучше использовать мазь.
— Само пройдет, — отмахиваюсь я, не желая пичкать себя таблетками или даваться в руки Марату, который лично будет обрабатывать ушиб.
— Не пройдет, — заведомо поправляет меня Марат. — Мазь давай и таблетки оставь, вдруг боль усилится. И руку посмотри.
Я подаю ей руку для осмотра.
— Вывиха нет. Сильно болит? — доктор аккуратно ощупывает запястье и ладонь.
— Не сильно, — пожимаю я плечами и ощущаю, как ноги Марата подомной буквально каменеют. — Простой ушиб, — доктор кивает, переглядываясь с главой Клана.
— Она в порядке, но стоит отдохнуть. Хочу заметить, что слишком бледная и явно недостаток в весе. Ушибы незначительные, но не стоит лишний раз напрягаться. Пару дней в постели, применение мазей и всё будет хорошо, — говорит доктор. — Мазь в моём кабинете в больнице, ближе съездить в аптеку.
— Я буду спать и соблюдать постельный режим, — выдыхаю я, осторожно поднимаясь. — Я очень устала, хочу отдохнуть. До завтра ничего не случится.
— Иди, — Марат кивает доктору на дверь, повернувшись ко мне лицом. Доктор озабочено смотрит на меня, но подчиняется и уходит. — Ты совсем не изменилась, всё ещё халатно относишься к своему здоровью, — делает он мне замечание, но без какого-либо недовольства или злобы. Скорее обычная констатация факта.
— Ты тоже не изменился, — тихо отвечаю я, свешивая ноги на пол. — Я могу принять душ и переодеваться? — спрашиваю я разрешение, на что слышу тяжелый выдох.
— Ты здесь не заложница, Пташка. И никогда ею не была. Всё в твоём распоряжении, как и всегда, — он поднимается с кровати.
— Если я не заложница, значит, могу уйти? — тоже поднимаюсь, не желая ему давать возможности возвышаться надо мной. Я замечаю в его глазах недовольный блеск, который быстро рассеивается, но даже это впечатляет. Он проявляет какие-то эмоции — это уже очень неожиданно.
— Ты часть Клана, часть нашей семьи. Никто из семьи не уходит, а семья никогда и никого не оставляет, — строго напоминает мне Марат, отчего мурашки бегут по коже.
Семья. До
— Душ там? — предполагаю я, увидев вторую дверь в комнате. Марат кивает, но уйти не дает, осторожно положив свою массивную ладонь мне на плечо.
— У тебя кто-то был? — спрашивает тихо, и его дыхание щекочет мне шею. — Ты была без моего присмотра очень долго, Пташка, — он обеими руками сжимает мои плечи.
— Ты сделал всё возможное, чтобы я была одна, — передергиваю плечами, но ощущаю, как сердце в страхе сжимается. Я выживу здесь, это сложно морально, но не физически… Но, если Марат узнает хотя бы часть правды и Тимуре — он с ним поквитается, и я уверенна, что на моих глазах.
— Хорошо. Помни, здесь всё в твоём распоряжении, — он смотрит, как я подхожу к шкафу, открывая его. Не удивляюсь, когда четкая половина наполнена моими вещами, которые я носила, кажется, уже вечность назад. — Я знал, что ты вернешься ко мне, — говорит Марат, когда я достаю свою пижаму.
Хочется едко сделать ему замечания, фыркать и язвить, но я не решаюсь даже на это. Я должна быть благодарна, что жива, невредима и снова окутана больной заботой и контролем криминального авторитета.
Оставляю его без ответа, когда скрываюсь в ванной комнате, включаю воду и даю своим слезам свободу.
Я не готова начинать всё с нуля.
Дорогие читатели! Если вам нравится эта книга, пожалуйста, поддержите меня звёздочками! Это абсолютно бесплатно: D Вам — не сложно, а мне — приятно!
Глава 15. Его женщина
Тимур:
Четыре утра, а я сижу и не шелохнусь, когда возле меня возятся люди. Алексей Андреевич раздает строгие указания и накидывает варианты поиска Вики, а меня словно прижало бетонной плитой. Ни слов, ни эмоций, ни даже желания что-либо делать. Я растерялся. Впервые жизни я понимаю, что от меня ничего не зависит и мне… Страшно.
Архипов поднял меня ночью. Я не спал, словно чувствуя что-то нехорошее, глаза даже не смыкались. Был уже одетым, просто лежал с телефоном в руках и смотрел в потолок. Мы предполагали сделку между Викой и неизвестным человеком на выходных, но она даже не высовывалась. А среди ночи в воскресенья все подорвались.
Я до последнего надеялся, что Вика одумается, придет ко мне хотя бы с каким-то глупым объяснением и жалостливо попросит помощи, но она четко провела черту. Выгонять её из моей квартиры стоило вселенских усилий, и я знал, что был прав, но… Но внутри меня всё сопротивлялось, билось в протесте и агонии, когда я ловил её взгляд, полный сожаления и боли. Несмотря ни на что, она упрямо стояла на своём — молчала и принимала моё решение, хоть и сдерживала стоящие в глазах слезы.
Архипов настоял действовать радикально — вытряхнуть её из комфортной обстановки, заставить её говорить, надавить и услышать мотивы. По-другому она не хотела, а даже сменив стратегию, тоже смолчала. Хоть и Алексей Андреевич остался довольный результатом, я — нет. Его волновала моя безопасность, а меня волновала Вика.